В издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга историка, заведующей отделом «Коммунизм и общество» в «Лейбниц-центре» современной истории (Потсдам) Юлиане Фюрст «Цветы, пробившие асфальт. Путешествие в Советскую Хиппляндию».

Автор предлагает совершить путешествие в андерграундный мир советских хиппи, создавших в СССР версию западной контркультуры, адаптированную к условиям жизни в обществе эпохи позднего социализма. Это не только захватывающая история становления и выживания общин хиппи, которых преследовали милиция и дружинники, помещали в психиатрические больницы врачи, видевшие в проявлениях нонконформизма симптомы шизофрении, но и рассказ о том, как мир хиппи и мир советской повседневности вступали в вынужденный диалог, парадоксальным образом неплохо сочетаясь друг с другом. В конечном счете не КГБ, а приход капитализма в 1990-е годы положил конец «Хиппляндии» в Советском Союзе.

Рассматривая феномен хиппи в контексте изучения транснациональной молодежной культуры и глобализационных процессов 1960–1970-х годов, автор показывает, как находящиеся в самом сердце советского истеблишмента сообщества хиппи объединились, создав впечатляющую сеть («Систему») со сложными обычаями и ритуалами, которые позволили ей просуществовать более двух десятилетий.

Исследование основано на более чем сотне интервью, рассекреченных документах спецслужб и материалах из частных архивов, долгое время остававшихся недоступными.

С любезного разрешения издательства публикуем главу «Отцы и дети».

Термин «поколение» — один из ключевых для понимания политических и контркультурных потрясений конца 1960-х — 1970-х годов. Концепт поколения мотивировал главных действующих лиц с обеих сторон — и отцов, и детей — и служил для них объясняющей схемой. В 1960-х именно отказ от «родительских» ценностей объединил протестующих и контркультуру, преодолев разногласия между политическими активистами и сторонниками эскапизма. Сэм Бинкли говорил, что неприятие родителей было основной движущей силой американских хиппи:

Это их уникальное сочетание гедонизма и морали зависело от того, как они относились к «разрыву поколений», который отделял их от старших: своей высокоморальностью хиппи проецировали всевозможные социальные и этические недостатки общества на своих родителей — на поколение, которое, пережив Депрессию и войну, хваталось за процветание и ценности среднего класса, как тонущие моряки за спасательный круг.

Очевидно, что эту модель можно только частично перенести на советскую реальность, как и на любую постсоветскую. Несмотря на все привилегии советской политической элиты, материализм не являлся основным пунктом в списке претензий молодых людей. Но тем не менее протестующая советская молодежь 1960–1970-х тоже считала, что их родители заключили своеобразную «сделку с дьяволом», обменяв свободу на социальный статус, а справедливость на стабильность.