Социолог Игорь Эйдман
соцсети Игоря Эйдмана
На уходящей неделе Владимир Путин по традиции подвел итоги года в прямом эфире. Со своей стороны Republic тоже подводит итоги года для путинского политического режима и пробует заглянуть в ближайшее будущее. В этот раз — вместе с социологом, публицистом, членом Совета Форума свободной России Игорем Эйдманом (Минюст России считает его иноагентом). В интервью он рассказывает, где, по его мнению, слабые места режима, каковы шансы на госпереворот, что может сделать оппозиция, как быть антипутинскому и антивоенному меньшинству в России и как могут развиваться политические события в 2025 году.
— Заканчивается 2024 год. Какие важные события, тренды и итоги вы бы могли отметить с точки зрения внутренней политики России?
— Внутренняя политика в России прямо зависит от внешней, то есть от хода войны и гибридного противостояния путинского режима с Западом. Дело в том, что я не верю в какие-то возможности перемен внутри страны, не связанных с ситуацией во вне. Например, с военным поражением, с поражением в гибридной войне. Я не верю, что вдруг народ восстанет и свергнет Путина. И какие-то серьезные перемены могут быть обусловлены только военным поражением путинского режима. Так что невозможно рассматривать внутреннюю ситуацию вне контекста внешней.
Что касается противостояния путинского режима с Украиной и Западом, то этот год был довольно тяжелый для нас. Я, естественно, стою на позиции Запада и Украины. Но я вынужден признать, что под конец уходящего года путинский режим стабилизировал ситуацию в войне. Нет, он не переломил ход войны, не стал выигрывать эту войну, но он стабилизировал ситуацию. В прошлом году, особенно во время путча Пригожина, во время сдачи Херсона и еще раньше сдачи Харьковской области, было ощущение, что путинский режим может нарваться на поражение в войне и уже на грани краха. Более того, я считаю, что это было вполне вероятно во время путча Пригожина. Если бы он не остановился, мы бы могли столкнуться с вариантом, близким к сирийскому, то есть Путин и вся его камарилья, как сегодня Асад, просто бы слинял. И уже на грани этого все было, и они уже начали убегать из Москвы.
Так что в этом году режим, к сожалению, стабилизировался. С экономическими вызовами, с санкциями он ни шатко ни валко справляется. Но как справляется? Уровень жизни у большинства населения падает, цены растут, но денег на войну хватает. И даже пока удается находить пушечное мясо, покупать его, а не прибегать к новой волне мобилизации, чего Путин не очень-то хочет. Поэтому идущая война и противостояние с Западом внутри России уже не так нервно воспринимается, как это было в начале.
Что касается будущего года. Если путинский режим начнет опять терпеть какие-то поражения и проблемы, что может быть связано, например, со срывом заморозки войны и с возможным усилением помощи Украины со стороны Запада, то это неизбежно ударит по стабильности режима. При этом я хочу отметить: я не верю в заморозку войны. Я считаю, что прежде всего сам Путин, сам Кремль на это не пойдут, потому что у них слишком амбициозные, безапелляционные требования, они пытаются разговаривать и с Украиной, и с Западом языком ультиматумов. Никто им, конечно, не позволит так разговаривать.
Идея Трампа о том, что с Путиным можно заключить сделку — это в чистом виде утопия.
Потому что Путин не рациональный актор, с которым можно договариваться, а абсолютно иррациональный параноидальный человек со сверхценными бредовыми идеями, манией величия, верой в себя как великого государя и всем прочим. Поэтому я не верю в заморозку войны. Соответственно, война будет продолжаться, по всей видимости, и дальше.
Но здесь я хочу заметить, что позиционная война часто идет по закону маятника, то в одну, то в другую сторону качается, мы это в истории много раз видели. Если маятник качнется в пользу Украины, может быть под влиянием бОльшей западной помощи, может быть под влиянием других факторов, то Путин будет вынужден проводить мобилизацию и это может ударить по стабильности его режима.
— Что вы ожидаете от фактора Трампа, как он может повлиять на войну, да и в целом на европейскую политику?
