Я как жена осужденного предпринимателя категорически не могу взять в толк, что тут за праздник случился на нашей улице. Ну да, ну да, депутаты внесли в Думу прекрасные либеральные поправки. Не будут теперь сразу хватать бизнесменов, подозреваемых в совершении налоговых преступлений. Ну, правильно, пусть сначала разбираются, виноват или нет, а потом хватают. Но почему только к ним такое специальное отношение? А как быть с теми, кого заказали рейдеры или партнеры, то есть посадили по ст. 159? С теми, кто не нанес ущерба ни государству, ни частным лицам и компаниям? А никак. В этом вопросе совершенно прав Кирилл Кабанов, вот здесь его можно почитать. Он считает, что главное зло – именно эта статья. Но и это была бы не беда, кабы депутаты или кто бы то ни было еще вспомнили, что в нашем родимом Уголовном кодексе давным-давно имеется самая прекрасная на свете статья за номером 299 «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности». Всем известно, что у нас коррупция. Все знают, что творят наши правоохранители. Тут даже Нургалиев по центральным каналам телевидения как-то вещал, что, дескать, прекратите безобразие, коллеги, мол, про всех знаю, кто сколько берет и кому носит, так вы прекратите, а то уволю. Уволю? Ну-ну. А за что носят-то? Все знают: за крышевание и за посадки. А суды наши выносят меньше одного процента оправдательных приговоров. А сколько народу сидит в результате этого крышевания, коррупции и преступлений – именно преступлений – судей, осуждающих за деньги или под давлением, по сигналу свыше? И много их было привлечено к ответственности по давно имеющейся и давно действующей статье УК? Единицы, по мелочи, чаще условно, еще чаще – с тихим переводом на службу в мирный архив. Либеральные поправки – вещь хорошая. Но как заставить действовать ст. 299? К кому идти, кому жаловаться, кому заявление писать о привлечении заведомо невиновного? В ту же милицию? В тот же суд? В прокуратуру, которая, невинное дитя, и знать не знает, что у нас творится в судах и следствии? У нас невозможно жаловаться на суд. Невозможно – на следствие, и невозможно обжаловать приговор. Потому что каждая последующая инстанция твёрдо знает: ей надо отмазать инстанцию предыдущую. Судья, разваливший сшитое белыми нитками, а порой и вовсе не сшитое дело, рискует карьерой, а иногда и свободой. Надзорные и кассационные инстанции – то есть фактическое начальство судей районных – обязательно покроют подчиненного. Все хотят, чтобы их ведомство было пушистым и белым, как в отчетности, а не махровым и грязным, как на самом деле. Многие беды – да почти все – происходят от безнаказанности. От того, что почему-то принято считать ветеранами членов судейских троек 1930–1950-х, и всю эту мразь, отдававших приказы о массовых расстрелах. Кого мы знаем? Ну, Вышинского. Ну, Берию. И, в общем, всё. Остальные мило проскочили. И их наследники рассчитывают проскочить. …Прекрасный, замечательный режиссер Андрей Смирнов («Белорусский вокзал», например) не так давно закончил фильм об антоновском восстании на Тамбовщине. Когда он только приступал к съемкам, к нему пришли видные российские предприниматели и предложили финансировать картину. Он отказался. Он был уверен, что тамбовский бизнес поддержит такое начинание, как фильм о тамбовских событиях. «Эээ… – сказали видные российские предприниматели, – это вряд ли». И оказались правы. Потому что не осталось там потомков восставших – в связи с полным уничтожением тех, кто мог бы оставить потомство. А остались потомки тех, кто стоял в стороне. Или тех, кто гордо носил на груди цацки за массовые расстрелы тамбовских крестьян. Моя семья переехала из Тамбовской области в Московскую в середине 1950-х. И я знаю, о чем говорю. «Никто не забыт, ничто не забыто» – правильные слова, но не про нашу страну. Всё забыто, всё прощено. И нынешнее поколение славных судейских и ментовских будет учить наших внуков жизни. Можно принять самые либеральные, самые справедливые в мире законы, можно провести реформу МВД и полностью поменять судейский корпус, но пока не заработает простая, как мычание, ст. 299 УК РФ, всё это – бессмысленно.