Slon продолжает спрашивать интересных и важных людей о non-fiction книгах, которые они считают интересными и важными. В этот раз своим списком книг, которые стоило бы прочесть каждому, делится экономический обозреватель Издательского дома «Коммерсантъ» Дмитрий Бутрин.

Tony Judt. Postwar: A History of Europe Since 1945
Тони Джудт – один из самых известных популяризаторов истории в Европе, однако в России он переводится до обидного мало. Эта книга – популярная история послевоенной Европы. Ничего особенно удивительного в ней нет – кроме того, что все те вещи, которые акцентирует Джудт, у нас абсолютно не известны и не популярны. «Железный занавес» не был просто метафорой, сквозь эту стену действительно ничего не могло пройти, не могли просочиться никакие, даже, казалось бы, общепонятные идеи. Именно поэтому когда мы обсуждаем, например, профсоюзы, мы смутно догадываемся, что в Европе все это уже проходили. В книге Джудта есть все, что сегодня так важно и остро для нас. Главный же вывод, который можно сделать, прочитав ее, – Европа не хорошая и не плохая, не счастливая и не несчастная, не бедная и не богатая. Она такая же, как мы.

Linda Stratmann. Chloroform: The Quest for Oblivion
Крайне популярный в Европе non-fiction. История появления хлороформа и его применения в медицине. Очень аккуратно написанный текст про то, как хлороформ сначала появлялся в медицинской практике, а потом уходил. Конечно, эта книжка не для врачей. Ее должны изучать в гуманитарных вузах. Она не линейна, автор все время отходит в сторону, углубляясь то в одну, то в другую тему, которой касается, говоря о хлороформе. Таких тем появляется множество. Скажем, если речь заходит о том, что вместо хлороформа использовался эфир, автор размышляет о проблеме наркомании в Европе. А затрагивая вопрос об анестезии, обсуждает газетную полемику о том, может ли хлороформ быть средством насилия над женщинами. То есть получается крайне объемная картина мира. И мир начинает казаться трехмерным.

Эрнест Лависс, Альфред Рамбо. История XIX века в 38 томах
С французского этот колоссальный труд перевел русский профессор Е. Тарле. Многотомник содержит абсолютно все, что в начале ХХ века знали про XIX век. Треть каждого тома сопровождена комментариями относительно Маркса, Ленина и вообще марксистского учения. Тем не менее это лучшая энциклопедия XIX века, написанная блестящими историками и политиками того времени, причем написанная с разных, зачастую самых неожиданных ракурсов. Лично мне особенно интересной показалась история Австралии XIX века. По сути, это история даже не страны, а трудового законодательства. Австралия и Новая Зеландия, как известно, были пионерами трудового законодательства. Там оно появилось и развилось гораздо раньше, чем в Европе. И это обстоятельство отразилось на истории всей страны. Социальные эксперименты в Австралии XIX века не остались без последствий, и сегодня мы можем видеть результаты этих экспериментов. В целом, позапрошлый век, пожалуй, наиболее заштампованный и малоизвестный. После знакомства с многотомником Лависса и Рамбо это становится очевидно.

Соборное уложение 1649 года в издании Института истории Академии наук
Это первое, настоящее и самое большое издание кодекса. Соборное уложение – основной документ, отражающий большую часть повседневной жизни XVII века. Чтобы понять, что в гражданско-правовой сфере того времени было нормально, а что нет, надо посмотреть, какие законы писались и что было социальной нормой. Этот документ – ключ к пониманию той самой «Святой Руси», без иронии. Все знания, которые на тот момент были у историков, подробнейшим образом прокомментированы в издании Академии наук.

Эммануэль Ле Руа Ладюри. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)
Замечательная книжка в переводе В. А. Бабинцева и Я. Ю. Старцева. До XVI-XVII веков мы имели фантастические представления о том, что такое мир, в котором мы живем. Сохранились обрывки немногочисленных средневековых книг, которые можно трактовать по-разному. В течение двадцати лет, во время борьбы с ересью катаров, будущий папа римский Бенедикт XII тщательно расследовал жизнь южно-французской деревни Монтайю. В общем, Большой Брат смотрит на тебя. Даже в Средневековье. На основании этих материалов Ладюри восстановил быт, обычаи и уклад жизни людей, живших в этом поселении. Потом все они сгорели в огне инквизиции. Ладюри – единственный человек, который нашел документ, свидетельствующий об этой трагедии, и показал, что такое Средневековье. Я люблю Средневековье как период, тем более что сейчас он становится ближе к нам. Современные социогуманитарные мыслители говорят о наступлении нового Средневековья. Именно поэтому было бы неплохо познакомиться с этим понятием чуть ближе. Даже тем, кто не интересуется историей, книга Ладюри будет полезна.

Ребекка Склут. Бессмертная жизнь Генриетты Лакс
Генриетта Лакс – человек, которого никто никогда не видел, но которого знают все студенты-медики. Она умерла в 1951 году от рака матки, и в клетках ее опухоли была создана клеточная культура, которая теперь используется во всем мире. Клетки HeLa, названные так по первым слогам имени и фамилии Генриетты Лакс, называют «бессмертными», потому что они, в отличие от обычных клеток, могут делиться бесконечно. Таким образом, Генриетта Лакс – первое и последнее химически бессмертное существо в мире, что само по себе достойно отдельного подробного описания. Автор книги Ребекка Склут – репортер, который занимается расследованием, откровенно говоря, не пойми чего. А в жизни порой бывает крайне полезно порасследовать это самое не пойми что.

Морис Хальбвакс. Социальные рамки памяти
В России мода на психологию появилась совсем недавно, и столь огромное количество факультетов психологии сегодня скорее дань моде. Вместе с тем уровень проникновения практической психологии в нашу повседневную жизнь ничтожен. Я нигде не видел, чтобы идеи, которые Морис Хальбвакс признавал верными, использовались в публичном поле. Более того, я даже не знаю, считают ли его авторитетом в профессиональной среде. Тем не менее я искренне проникся тем, что он описал и практически обосновал в своей книге. Хальбвакс утверждает: память человека зависит от того окружения, в котором он находится здесь и сейчас. Чтобы изменить память о себе, нужно изменить окружение. То есть памяти как таковой не существует. И читая эти рассуждения, ты понимаешь, что это действительно так. В какой-то момент эта несложная мысль шокирует – изолированный человек не будет иметь памяти. Жизни не хватит, чтобы сделать здесь выводы. Тем поразительнее эта книга, изданная, к слову, аж в 1925 году. Феномен культурной памяти обсуждается до сих пор, но не в буквальном, а в более общем смысле. Особенность Мориса Хальбвакса как раз в том, что он рассматривал эту категорию в буквальном смысле.

Джонатан Фенби. Генералиссимус Чан Кайши и Китай, который он потерял
Представьте себе обычного советского человека, скажем, инженера, живущего своей размеренной жизнью с привычным завтраком по утрам и чтением газет. На протяжении многих лет этот человек, читая свои газеты, неизменно получал последние новости из Китая – что произошло в этой провинции, что в другой, как развиваются отношения наших стран… Вместе с тем Китая с его историей, не менее впечатляющей и жестокой, чем наша, как будто не было в массовом сознании советских людей. Для нас в ХХ веке главное – это мы сами, а Китай, хотя он и больше, и страшнее, был где-то далеко позади и был почти невидим. Впрочем, сегодня мало что изменилось. Между тем знать и понимать, что происходило и происходит с Китаем, важно в первую очередь для нас. Истории наших стран крайне похожи – и по хронологии, и по характеру событий. Эта книга представляет собой хорошую подробную биографию Чан Кайши. Транслировать эту реальность на нас – полезная и важная миссия. Объем влияния на нас китайской цивилизации (как, впрочем, и индийской) в не очень отдаленной перспективе будет сравним с влиянием христианства. И уж тем более базовые знания об истории Китая начала ХХ века необходимы всем тем, кто хочет писать про Россию, потому что это еще один вариант того, что может произойти в нашей стране. Часто думается, что страшнее и экзотичнее, чем в России, быть не может. Откройте эту книгу – и поймете, что может.

Сборник-каталог к выставке «Видение танца», посвященной столетию «Русских сезонов»
Сама выставка прошла в Третьяковской галерее на Крымском валу в 2009 году. Обычно к юбилею издают какой-нибудь каталог с веселыми картинками. Текст в нем, как правило, вторичен, и это понятно. Я люблю такие каталоги. Но данный сборник – это совсем другая история. Кто у нас только не писал про Дягилева, статей про него и его труппу – множество. И все равно остается ощущение неполного высказывания. В данном случае, напротив, создается объемная картинка. В этом сборнике есть все: чудесная подборка фотографий, иллюстраций и рассказов про самого Дягилева и его труппу, истории из личной и сценической жизни, обстоятельные комментарии про связь балета Дягилева с модернистской эстетикой, попытки разгадать феномен «русского чуда». С одной стороны, «Русские сезоны» Дягилева – это то, о чем все слышали, но видели – только специалисты. Между тем это действительно важный кусок национальной культуры, которую у нас изъяли ради творцов культуры семидесятых годов.

Anne C. Heller. Ayn Rand and Тhe World She Made
Айн Рэнд – феномен конца 1930-х годов. Именно тогда появилось несколько ее романов, которые было невозможно читать. Я настаиваю, что книги Рэнд написаны далеким от литературы языком, это скорее похоже на мультипликацию, когда дети рисуют жизнь взрослых. Тем не менее, Рэнд стала одним из самых продаваемых авторов в мире. У Хеллер описана жизнь женщины, которая была куда интереснее, чем ее романы. Это хороший пример биографии, когда ты понимаешь, откуда что берется. Основные мысли автор придумывает сам, все остальное зависит от контекста. Словом, книга, заслуживающая внимания серьезного и вдумчивого читателя.

Читайте также: 10 non-fiction книг