В конце января в рамках проекта «Обмен данными» кафе-клуба Zavtra прошла лекция «Социальное предпринимательство: как разбогатеть на добрых делах». Руководитель блока программ по развитию социального бизнеса Лаборатории социальных инноваций Cloudwatcher Иван Бирюков рассказал, почему к помощи людям нужно относиться как к бизнес-проекту, чем социальный бизнес лучше обычного и как можно заработать, помогая другим. Slon приводит сокращенную версию лекции.

В социальной сфере основные действующие лица – это государство, частный бизнес (корпоративная социальная ответственность) и некоммерческие организации, а деньги на благотворительность берутся в основном либо от государства, либо из прибыли компаний. Но как только случается финансовый или любой другой экономический кризис, бизнес в первую очередь сокращает бюджет на пиар и социальную деятельность, потому что это не приносит прямой прибыли. Такие кризисы мы наблюдаем постоянно, причем не только в частном, но и в государственном секторе – Кипр, Греция, Португалия. Да и в России не все так здорово с бюджетом. И государство эти проблемы тоже решает за счет недофинансирования некоммерческих организаций.

Детям-сиротам или инвалидам и в кризис нужны медикаменты и поддержка, а некоммерческая деятельность напрямую зависит от «доноров», у НКО нет других ресурсов. Встает вопрос – как выходить из непростой ситуации.

Отнеситесь к этому как к бизнесу

Обозреватель New York Times в статье «Как спасти мир?» предложила такой вариант ответа: «Отнеситесь к этому как к бизнесу». Кажущийся парадокс: вроде спасать мир – это благотворительность, деятельность социально ориентированная, некоммерческая, она не может иметь отношения к бизнесу, заработавшему в современном русском языке негативным коннотации. Но социальное предпринимательство, получившее развитие в последнее время, это реальный способ помочь людям. Социальный бизнес, или социальное предпринимательство, находится на стыке секторов – коммерческого (классический бизнес) и некоммерческого.

Социальное предпринимательство берет от некоммерческой организации цели – решение или смягчение социальных проблем, а достигает их, используя экономически эффективные методы.

Если эффективность классического бизнеса определяется размером прибыли, то мерилом эффективности НКО выступает иной показатель: то, решена ли и качественно ли решена социальная проблема. Эффективность социального бизнеса измеряется и тем, и другим, перед ним стоят две задачи. В отличие от некоммерческих организаций, единица социального предпринимательства – постоянно действующая организация, достаточно независимая и устойчивая экономически. Рубль в благотворительности сродни камикадзе: видит проблему, бросается в нее, затыкает, но и сам погибает. Рубль в социальном бизнесе имеет бесконечное количество жизней, так как инвестируется.

Из иждивенцев в предприниматели

Я хочу привести вам пример из России – проект «Школа фермеров». Мой друг Слава Горелов создал агродеревню, он берет туда воспитанников детских домов и подростков с девиантным поведением. Сначала учит их овощеводству, потом, если подросток справился, животноводству, они выращивают кур, кроликов. Если подопечный осваивает и это, Слава учит его уже непосредственно азам предпринимательской деятельности, выделяет кусок земли, обеспечивает поддержку, в том числе и помогает получить государственную дотацию. Вчерашний иждивенец превращается в человека, способного самостоятельно заработать на жизнь.

Вячеслав так и определил цель: сделать из иждивенца предпринимателя.

Мы все очень жалеем детей, оказавшихся в колониях, детских домах, и их, конечно, нужно жалеть. Но эти уже не маленькие, 14–16 лет, дети растут с ощущением, что им все должны: государство, другие люди, потому что у них было и есть нечто лучшее, потому что им больше повезло. При этом они совершенно не адаптированы к жизни. Когда им дают квартиры, часто происходит так: дети заселяются все в одну, а остальные сдают. Они не знают, как готовить, убирать, понятия не имеют о том, откуда берутся продукты!

И Слава Горелов решает проблему адаптации, чего, к сожалению, не делает государство. Причем не только у нас. В Великобритании, Франции, Америке ситуация еще хуже: там уже существуют потомственные безработные, когда и дед, и отец, и сын никогда не работали.

Мы создаем детям условия вакуума: им готовят, за ними убирают. И ситуация очень сложная: и не помогать нельзя, но так, как мы помогаем, – тоже плохо.

Дай человеку рыбу – и он будет сыт весь день, дай человеку удочку – и он будет сыт всю жизнь. Цель социального предпринимательства и, в частности, проекта Славы Горелова – как раз дать ту самую удочку. Нужно понимать, что это не эксплуатация детского труда с целью заработать на нем: практически весь доход от «Школы фермеров» идет на развитие и расширение проекта, а девятерых из своих подопечных Слава усыновил.

У социального бизнеса есть преимущества. Даже в России

Но приносить доход такие предприятия могут, причем гораздо больше и быстрее, чем классический бизнес. Этому способствует несколько факторов. В России существует поддержка малого бизнеса. Как человек, следящий за такими программами, могу сказать, что работает она не на словах. Например, существует субсидия на начало предпринимательской деятельности – 300–350 тысяч рублей. И это субсидия – деньги, которые не требуется возвращать, а не кредит или заем. Субсидия на создание социального бизнеса – 600 тысяч.

При этом социальное предпринимательство гораздо лучше защищено. С проектом «Школа фермеров» был такой случай: им обещали выделить государственную субсидию, и Слава под это закупил на свои деньги дополнительные земли, начал возводить новые сооружения. А субсидию отдали классическому бизнесу, притянув за уши довод: тот проект сильнее социально ориентирован, потому что у него на 2 рабочих места больше. К сожалению, достаточно распространенная в России ситуация, когда мелкого предпринимателя убрали от социальной субсидии. Предприниматель в таком случае в 99% случаев ничего не может сделать.

Но за счет того, что Слава – социальный предприниматель, к нему повышенное общественное внимание. Одно дело – «я зарабатываю деньги, мне не дали субсидию», и совсем другое – «я помогаю детям, и мне не дали субсидию»! В итоге деньги «Школа фермеров» получила, а из-за мелкого предпринимателя сняли министра.

К тому же социальный бизнес поддерживается и классическим бизнесом. Корпорациям выгодно сотрудничать с социальным предпринимателем: без каких-либо дополнительных затрат компании не только получают товары или услуги, но и плюс в графу корпоративной социальной ответственности. У меня есть пример: одна из крупнейших фармакологических компаний сотрудничает с социальным бизнесом, где работают курьеры – инвалиды по слуху. Доставка корреспонденции и товаров по качеству такая же: курьер так же видит, куда идет, так же доставляет товар, накладную и прочее. Однако это хорошая тема для пиара, маркетинга, что явный плюс для бизнеса.

Люди хотели бы делать добро

Основная же причина, по которой социальные предприниматели могут победить классический бизнес, это привлекательность для потребителей. Какие самые прибыльные бизнесы? Оружие, наркотики, казино, алкоголь, табак – все, что основано на человеческих пороках. Практически каждый тратит приличные деньги на то, чтобы им потрафить. В то же время в любом из нас есть желание так или иначе помогать слабым, обделенным, делать мир лучше.

И если на пороках бизнес умеет зарабатывать уже очень давно, то извлечению прибыли из желания делать добро он только учится.

Представьте, что вы приходите в магазин и видите два пакета молока, обычный «Домик в мегаполисе» и еще один – с социальной маркировкой «Каждый рубль пойдет на помощь детям». Какое молоко вы выберете? Исследования показали, что подавляющее большинство людей при прочих равных отдадут предпочтение продукту с маркировкой. При этом около 20% сказали, что даже если качество будет немного ниже, они все равно купят такой продукт во второй раз. А четверть респондентов оказалась готова даже переплачивать до 15% за продукт, если он имеет социальную надбавку.

Но нужно понимать, что социально ответственный бизнес – это не социальное предпринимательство. Во втором деньги, вложенные в предприятие, возвращаются, но весь доход идет на развитие предпринимательства, а не в карман инвестору. При этом на добрых делах действительно можно заработать.

Первым глобальным социальным бизнесом был совместный проект Мухаммада Юнуса и компании Danone. В Бангладеш очень много проблем, и одной из них было плохое питание детей, мешавшее им нормально развиваться. Danone и Юнус хотели организовать в Бангладеш производство йогуртов, которые содержали бы столько микроэлементов, что дети, съедая по 2 штуки в неделю, получали бы необходимое количество питательных веществ. Но цена на йогурты выходила слишком высокой. Стандартный способ уменьшения цены – сократить размер порции – не работал: в таком случае дети не получали нужное количество полезных веществ.

Проект уже хотели закрывать, но именно на этом предприятии – из-за того, что стандартный способ не работал, были придуманы технологические инновации, удешевившие затем производство не только в Бангладеш, но и на всех других заводах Danone. В итоге это сэкономило компании гораздо больше, чем было вложено.

Проекты социального бизнеса также помогают взращивать лояльную аудиторию. Когда рынок в том же Бангладеш сформируется, первые йогурты, которые будут покупать люди, будут именно Danone.

Вопрос из зала

Но это же дополнительные трудности – делать бизнес с неспециалистами и даже неуправляемыми (как те дети), идти на какие-то сложности. Обычные компании набирают лучших и ищут лучшие условия, а социальный бизнес, выходит, отдает предпочтение худшим. Зачем такие сложности и проблемы с ненадежными людьми?

Иван Бирюков

Вообще самый простой путь, о чем мы уже говорили, быть иждивенцем – тогда в принципе ничего не нужно делать. Но у социальных предпринимателей, таких как Слава Горелов, нет задачи создать самую крутую, прибыльную корпорацию. У них задача – помогать конкретным людям, тем же детям-сиротам и инвалидам. Это просто немного разные категории.