На месте задержания няни, подозреваемой в убийстве ребенка, у метро «Октябрьское Поле».
Maxim Zmeyev / Reuters
Когда федеральные телеканалы что-то замалчивают, их принято ругать – и напрасно; вообще-то никто не сомневается, что, если бы их не остановили, они сумели бы в кратчайшие сроки добиться того, чтобы «кровавая няня» (и то, что было у нее в руках) стала сниться ночами миллионам россиян, приводя в негодность нашу и без того сильно изношенную за эти годы психику. Ругать программу «Время» за то, что Сирии в ней больше, чем России, – это очень странная потребность, выдающая в ругающих преданных поклонников программы «Время», после каждого эфира садящихся за письмо: «Уважаемый редактор, может, лучше про реактор?» С таким же успехом можно критиковать Сергея Собянина за то, что после сноса «самостроев» стало проблематично купить воды или сигарет у метро, или Владимира Маркина за то, что он считает требование расследовать убийство Немцова попыткой омрачить годовщину присоединения Крыма. Вы всерьез хотите, чтобы программа «Время» рассказывала вам новости? А чего еще вы хотите?
Нет, нет, к черту солидарность с программой «Время» – самый демонстративный за последние годы акт цензуры (или, как поправляет Дмитрий Песков, самоцензуры) – это очень хорошая новость, еще один штришок к портрету Российского государства, которое продолжает уверенное движение в свой собственный космос – и не надо его удерживать, пусть летит. В идеале программа «Время» вообще должна быть такой, чтобы в ней не было ничего из человеческой реальности, чтобы как в восемьдесят третьем году – жизнь отдельно, пропагандистское пространство отдельно. Но, наверное, сейчас это уже недостижимый идеал. Государство давно научилось вести себя так, чтобы не просто навязывать обществу свои привычки и ценности, но делать это так, чтобы общество принимало это навязывание с благодарностью, то есть про распятого мальчика хотим, а про няню, если Песков не велел, – не хотим.
