Свалка в Санкт-Петербурге. Фото: Интерпресс / ИТАР-ТАСС
В начале декабря 2015 года в Оренбургской области одиннадцать человек отравились виски с метанолом, четверо из них скончались. Вряд ли многие вспомнят эту новость год спустя: в стране ежегодно случается около 50 тысяч отравлений алкоголем, из них треть – с летальным исходом. Но смерть сразу 75 жителей Иркутска оказалась достаточно шокирующей, чтобы попасть в заголовки федеральных СМИ и вызвать реакцию в Кремле и правительстве. После того как было установлено, что все погибшие употребили спиртосодержащий концентрат для ванн «Боярышник», оценку событию поспешил дать премьер Дмитрий Медведев. Он заявил о невозможности мириться с оборотом «такого рода алкоголесодержащих жидкостей» и «той трагедией, которая произошла в Иркутске… как в 90-е годы». Медведев призвал «предпринять все меры либо для изъятия соответствующих препаратов из розничной торговли либо для того, чтобы их оборот был поставлен под полный контроль».
Но легче сказать, чем сделать. До сих пор борьба государства с теневым рынком алкоголя имела ограниченный успех. Насмешливый вопрос «Меньше пить стали?», который Владимир Путин весной адресовал министру здравоохранения Веронике Скворцовой, получил утвердительный ответ: меньше. На деле же россияне стали меньше пить легального и менее опасного спиртного – его объемы действительно падают. Из многочисленных исследований – в частности, прошлогоднего исследования PWC «Экономический спад в России» – видно, как российские потребители «переходят на продукты более низкого качества». Об этом красноречиво свидетельствует структура потребления алкоголя, статистика и причины отравлений.
