Владимир Путин, Сергей Чемезов и Дмитрий Рогозин во время посещения концерна «Калашников». Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ
Принятие десятилетней госпрограммы вооружений на общую сумму 20 трлн рублей в целом было ожидаемым событием. Об этом еще в прошлом году писали как о деле решенном. Но в словах куратора ОПК Дмитрия Рогозина, на днях давшего интервью «Коммерсанту», все равно читалась радость от открывающейся перспективы освоения средств: с таким бюджетом армия и флот, кажется, могут позволить себе любой арсенал. «Если проблема решается с помощью денег и волевых усилий, то это не проблема, а расходы и игра ума», – заметил вице-премьер.
Впрочем, несмотря на все еще впечатляющий гособоронзаказ, государство постоянно напоминает о том, что со временем планирует сокращать расходы на закупку вооружений. Ожидается, что после 2020 года пик поставок будет пройден, а доля современных вооружений и техники в российских войсках вырастет до 70%. При этом ясно, что потенциал российского военного экспорта на мировом рынке небезграничен. Чем в таком случае загрузить мощности многих сотен оборонных предприятий и занять миллионы их работников?
Кремль, похоже, всерьез задумал перевести значительную часть военно-промышленной машины на выпуск гражданской продукции. Путин рассчитывает, что к 2025 году ее производство составит 30% в общем объеме, а еще через пять лет – 50%. Невыполнение планов по конверсии будет иметь последствия для заводов. Помощник президента Андрей Белоусов уже предложил «стопроцентное депремирование» руководства, и не исключено, что это только начало.
Между тем чтобы понять реалистичность путинской конверсии, хорошо бы иметь общее представление о состоянии экономики российского ОПК. Выразим его в цифрах.
