Остарбайтер Анна из Полтавы. Фото: Max Ehlert / Ullstein Bild / Getty Images
Их как бы и не было, хотя в обвинительном заключении Нюрнбергского процесса то, что с ними сделали, упомянуто в ряду прочих преступлений нацистов. Несколько миллионов человек (до сих пор неизвестно точно сколько, но, видимо, не менее пяти) оказались вычеркнутыми из официальной истории Великой Отечественной. На родине их жертвами войны не считали, некоторые после освобождения прошли через лагеря или сгинули там, остальным запрещали жить в столицах, лишали шанса на приличную работу. Они жили с чувством вины перед государством, жгли письма и открытки, даже близким не рассказывали, как прошла их война.
Их ненадолго вспомнили в конце восьмидесятых, когда в Германии обсуждался вопрос о необходимости выплаты им компенсации, и потом снова забыли. Выпихнули на обочину истории, оставили доживать – без помощи и все с тем же чувством вины. С их портретами не выходят на шествия «Бессмертного полка» внуки и правнуки. Внуки и правнуки даже в пределах семьи часто не знают о трагедии дедов и бабушек.
Среди бесчисленного множества книг о войне, изданных в Советском Союзе, есть одна (одна!), посвященная их судьбам и чудом пробившаяся сквозь цензурные баррикады в спокойные семидесятые, – повесть Виталия Семина «Нагрудный знак “OST”».
Некоторые (меньшинство) уехали в Германию добровольно, растерянные, раздавленные сначала колхозным раем Страны Советов, а потом – стремительным разгромом Красной армии и оккупацией. Поверив нацистской пропаганде, понадеявшись на лучшую жизнь. Остальных (подавляющее большинство) просто угнали на работы в рейх, как рабов, как скот.
Их тяжело было вписать и в советский миф о войне, и в новый российский. Ни побед, ни подвигов, да еще и работа на врага.
Россия и Европа
В 2016 году общество «Мемориал» издало сборник «Знак не сотрется» – отрывки из воспоминаний, интервью и писем остарбайтеров. Тысяча экземпляров, библиографическая редкость. Так получилось, что как раз в 1989-м, когда в Германии обсуждался вопрос о выплате остарбайтерам компенсации, в силу неаккуратности журналиста, написавшего об этом статью, многие из выживших совершили ошибку – подумали, что именно «Мемориал» станет уполномоченным органом при раздаче денег, и засыпали московский офис рассказами о пережитом. Так началось систематическое изучение их историй, так удалось сохранить живую память о судьбах миллионов жертв войны, которым не находится места в официозе, о людях, которых не вспоминают в День Победы, да и вообще стараются не вспоминать. Теперь живых свидетелей, понятно, почти нет, а новые публикации появляются все реже. Нетрудно догадаться почему.
