Владимир Невейкин. Фото: Арсений Несходимов для Republic
UPDATE. В России на базе Института Китая и современной Азии Российской академии наук (ИКСА РАН) создали лабораторию по изучению идей председателя КНР Си Цзиньпина, сообщало агентство «Синьхуа», упомянув, что подобный научный центр за пределами Китая ранее никогда не создался. «Нам необходимо знать и очень хорошо анализировать идеи Си Цзиньпина, потому что Китай сегодня — наш главный стратегический партнер, главный экономический партнер. Поэтому для того, чтобы наиболее эффективно выстраивать взаимоотношения, нашему правительству необходимо хорошо понимать, в чем заключается идейная основа развития сегодняшнего Китая», — заявил директор ИКСА РАН Кирилл Бабаев. Открытие лаборатории следует признать закономерным результатом попыток российских ученых заново осмыслить КНР — попыток, о которых нам некоторое время назад не без иронии рассказывал исследователь и предприниматель Владимир Невейкин.
«Провожу полевые исследования», — смеется Владимир Невейкин, когда я спрашиваю его, консультанта по организации бизнеса в Китае и одновременно директора программ «Восточной Школы» Института востоковедения РАН, что он делает для Российской академии наук. У России нет проблем с недостатком китаистов-теоретиков, но эксперты-практики, подобные Невейкину, всегда были в остром дефиците. Невзирая на подъем в отношениях двух государств, изучением современного Китая тут почти никто не занимается, отмечает мой собеседник. В итоге мы имеем довольно смутное представление о том, чем живет Китай и почему экономические показатели этой страны так разительно отличаются от российских успехов.
— Поворот на Восток — помните, как часто о нем говорилось еще три-четыре года назад? Немногие в российской власти, казалось, реально представляли себе, с какой страной мы намеревались строить партнерство. Понимания с тех пор стало больше?
— Никакого серьезного исследования Китая в России не было и нет. А вот разного рода мифов по-прежнему предостаточно. Начнем с того, что единого Востока в мире не существует. В мире есть государства. И при некотором обобщении мы можем разделить их на два основных типа: государства современные и государства традиционные. В обоих случаях решается вопрос о власти и влиянии, но разными методами. В первом — рыночными и конкурентными, во втором — силовыми. Россия сделала выбор в пользу традиционной модели. Китай — государство современное и ощущает себя таковым. Мы идем принципиально разными дорогами. Россия отгораживается от мира. Китай, напротив, в него интегрируется, стремится к большей открытости. Ну, вот представьте: вы решили победить на международном чемпионате по шахматам. Можете, конечно, учредить свою собственную шахматную федерацию. Или вообще изменить правила игры, сказать, у нас тут своя игра — мы играем в го. Но мир продолжит играть в шахматы, а вы таким образом окажетесь за пределами мирового тренда. Если вы поставили себе задачу стать чемпионом мира, вы должны играть по международным правилам.
— С удивлением узнал недавно, что в Китае популярен футбол. Китайские компании даже спонсируют нынешний мундиаль.
— В городах страны неподдельный интерес к мировому футболу. Мы, например, сейчас продаем российские продукты питания в фанзонах. Точки до 2 часов ночи работают, там большие экраны и почти всегда есть посетители, которым консультанты очень дотошно объясняют, в чем суть этой игры, этого футбола. Повальным увлечением это, пожалуй, еще назвать нельзя. Но дайте время. Полюбили же в Китае гольф. В Шанхае полно гольфклубов, которые стоят безумных денег. Нельзя стать членом гольфклуба, не купив в нем долю. Это там сейчас один из самых преуспевающих видов бизнеса. И, конечно, это уже не тот традиционный Китай, каким его привыкли у нас представлять.
— Хотите сказать, исторический образ Китая как срединного государства давно не актуален?
— Срединное государство оно ведь на то и срединное, чтобы считаться центром цивилизации, а не его альтернативой. Просто китайская концепция развития, как мы знаем, однажды завела страну в тупик. Китайцы в свое время тоже уступили гордыне и взяли курс на изоляционизм — и в конце концов страна потерпела жестокую катастрофу: политическую, экономическую, социальную. Весь XIX и XX века — это абсолютная катастрофа китайского сознания, деградация китайского государства. Сейчас вот опубликовали дневники Эйнштейна…
— … в которых он так неделикатно он называет китайцев трудолюбивым, грязным и тупым народом.
— Вы знаете, еще сравнительно недавно Китай производил тяжелое впечатление. Я помню, как сам впервые попал туда в 1989 году переводчиком и ездил по китайским деревням. Я был в шоке: люди жили в ужасающих условиях, спали вместе с животными, голодали.
— Эхо политики Мао?
— При Мао люди массово умирали от голода (36 млн человек умерло только в период Великого китайского голода 1958–1962, согласно оценкам автора книги «Tombstone» Ян Цзишена. — Republic). Спустя 30 лет китайцы страдали от хронического недоедания. По прошествии еще 30 лет мы имеем страну потребительского изобилия, учитывая темпы роста ее внутреннего рынка.
— Китай не вызывает ассоциаций с изобилием. Только не в России.
— Ну, Китай вообще развивается очень быстро. Его даже наши академики не успевают осмыслить. Я недавно участвовал в выездной сессии РАН, где выступал очень, подчеркиваю, очень уважаемый российский академик — даже не буду его называть. У меня был короткий доклад, посвященный бизнес-практике в современном Китае, потом много вопросов. Наконец, ко мне подошел тот самый академик: «Скажите честно, ну ведь там же такая ужасающая бедность. В Китае люди недоедают». Смотрю я на этого академика и вспоминаю советский анекдот: все, что негры в Америке недоедают, срочно высылайте нам.
