Император Николай II и цесаревич Алексей в Тобольске, 1917 г. Фото: РИА Новости
Гибель царской семьи в Екатеринбурге летом 1918 года (в ночь с 16 на 17 июля) прошла среди прочих новостей относительно тускло. Нельзя, разумеется, сказать, что реакция вовсе отсутствовала, тем более что вскоре, после того как большевики были вынуждены оставить город, начали поступать некоторые подробности расстрела – а одновременно поступали известия о гибели других членов императорской фамилии: о великом князе Михаиле Александровиче, расстрелянном под Пермью, о погибших в Петрограде в январе 1919 года Николае и Георгии Михайловичах, Павле Александровиче и Дмитрии Константиновиче и т.д. Но в тот момент, в ситуации гражданской войны, это выступало скорее еще одним из «зверств большевиков», чем неким принципиальным водоразделом – событие приобретало масштаб и получало все новые оценки по мере отдаления во времени.
Споры о личности Николая II, о роли Александры Федоровны и об особах, входивших в близкий, интимный круг императорского семейства, во многом продолжаются до сих пор – свидетельствуя не только и даже не столько о сложности оценки помянутых особ, сколько о двух близких, но не связанных между собой непосредственно вопросах:
- о роли личности в истории,
- о том, какое значение имел публичный образ императора и императорской фамилии в событиях тех лет.
