«Хочу помочь вам создать высококачественный досуг». Как выглядит спасение от порабощающих экранов?

Книга «Цифровой минимализм. Фокус и осознанность в шумном мире» (выходит в издательстве «Манн, Иванов и Фербер») профессора информатики Джорджтаунского университета Кэла Ньюпорта призвана помочь читателю восстановить разумную грань между виртуальной и реальной жизнью. И это, по глубокому убеждению автора, не какое-то досужее интеллектуальное упражнение, а острая необходимость. Ведь «интернет-активность выходит из-под контроля»: «Современная цифровая жизнь характеризуется словом истощение. Дело не в том, что приложения или сайты плохи. Проблема в общем воздействии огромного количества ярких “раздражителей”, которые перетягивают на себя внимание и управляют настроением пользователей». Ньюпорт, конечно, не первым заметил проблему, но он, к его чести, потрудился как следует задуматься над альтернативой, которую вынес в заглавие книги.

«Эта идея не нова, – признает сам автор. – Еще Генри Торо провозгласил: “Простота, простота, простота”. А Марк Аврелий вопрошал: “Ты видишь, сколь мало тебе надо, чтобы жить счастливой и богоподобной жизнью?”. Цифровой минимализм адаптирует классическое утверждение к современным реалиям». Ньюпорт изучил опыт цифровых минималистов, который призывает не путать с неолуддизмом, чьи адепты пропагандируют отказ от новых технологий. Нет, герои книги ни от чего слепо не отказываются. Они просто «безжалостно сократили свое пребывание онлайн ради небольшого количества особо ценных для себя дел и преуспели в этом. Минималисты проводят в интернете намного меньше времени, чем все остальные. Их образ жизни покажется крайностью, но для них крайность – это то, сколько времени другие проводят перед экраном. Минималисты поняли, что ключ к процветанию в нашем высокотехнологичном мире заключается в том, чтобы тратить на технологии минимум времени».

В своей «Никомаховой этике», составленной еще в IV веке до нашей эры, Аристотель задается вопросом, актуальным и по сей день: «Как жить хорошо?» Ответ на него кроется в десяти томах «Этики». Бóльшая часть первых девяти посвящена тому, что Аристотель называет «нравственными добродетелями», например выполнению своих обязанностей или справедливым действиям в спорных ситуациях и мужественным – в минуты опасности. Однако в последней, десятой, книге Аристотель отступает от освещения героических добродетелей и делает радикальный поворот в своих рассуждениях: «Наилучшая и доставляющая наибольшее удовольствие – жизнь, подчиненная уму». Она же, по его мнению, и самая счастливая, потому что созерцание – это «деятельность, которую любят во имя нее самой, ибо от нее ничего не бывает, кроме осуществления самого созерцания». В этом смелом утверждении Аристотель определяет, возможно, впервые в истории письменной философии концепцию, которая сохраняется на протяжении тысячелетий и продолжает резонировать с нашим пониманием человеческой природы до сего дня: хорошо прожитая жизнь требует деятельности, которая не служит никаким другим целям, кроме удовлетворения того, что сама порождает.

Как поясняет в своей современной интерпретации «Этики» философ Массачусетского технологического института Киран Сетия, если ваша жизнь состоит только из действий, «ценность которых зависит от наличия проблем, трудностей, потребностей, которые эти действия стремятся решить», вы уязвимы перед экзистенциальным отчаянием, которое возникает в ответ на неизбежный вопрос: разве в этом смысл жизни? Он отмечает, что один из способов избежать этого отчаяния – следовать за Аристотелем по пути, который обеспечит вам «источник внутренней радости».

Эту деятельность, приносящую радость, я называю высококачественным досугом. Она играет главную роль в достижении хорошей жизни (идея, которая – напоминаю! – появилась более 2000 лет назад). И я убедился на личном примере: для успешного решения проблем современного цифрового мира необходимо понимать и применять основные идеи этой древней мудрости.

Чтобы объяснить заявленную мной связь между высококачественным досугом и цифровым минимализмом, я для начала расскажу о связанном с этим феномене. Те из нас, кто интересуется пересечением технологии и культуры, хорошо знают небольшой, но популярный журналистский поджанр, описывающий опыт временного перерыва. Эти отважные «первопроходцы» почти всегда отмечают, что «отключение» вызывает эмоциональное расстройство. Вот что, например, сказал Майкл Харрис, описывающий свой недельный опыт жизни без интернета и услуг сотовой связи в деревенской хижине:

«К концу второго дня… я соскучился по всем. Я скучал по своей кровати, по телевизору, по Кенни и старому доброму Google. В течение часа я безнадежно смотрел на океан, похожий на жидкий металл, и чувствовал сильное желание переключать каналы каждые десять минут. Но передо мной текла одна и та же вода. Мучение!»

Подобное расстройство часто определяется как синдром абстиненции или отмены, испытываемый зависимым. («Я знал и помнил о трудностях, что следует ожидать симптомов отмены», – пишет Харрис далее о своем опыте.) Верна ли эта интерпретация? Психологические силы, побуждающие нас к использованию приложений, обычно определяются как умеренная поведенческая зависимость. Она делает приложения манящими, если они находятся рядом, но не настолько серьезна, как, например, химическая зависимость. Это различие объясняет, почему «информационные» расстройства часто описываются более размыто и абстрактно, нежели сильная и специфическая тяга, которую испытывает «классический» наркоман.

И дело не в том, что Харрис скучал по какой-то особой онлайн-деятельности (как, например, курильщик без сигарет), – ему было некомфортно не иметь доступа в интернет в принципе. Это важное различие для понимания продуктивной связи между Аристотелем и цифровым минимализмом. Чем глубже я изучаю эту тему, тем очевиднее, что низкокачественные цифровые раздражители значат в жизни многих людей больше, чем они себе это представляют. В последнее время рабочие обязанности расширяются, а общинные традиции деградируют, и все большее число людей не в состоянии обеспечивать себе высококачественный досуг, в котором, по мнению Аристотеля, заключается основа для человеческого счастья. В итоге возникает пустота, которая была бы невыносимой, если бы не цифровой шум, помогающий ее игнорировать. Теперь пробел между работой, семейными обязанностями и сном легко заполнить, вынув смартфон или планшет и обездвижив себя бессмысленным пролистыванием и постукиванием. Сооружение барьеров против экзистенции – это не новость. До появления YouTube бессмысленное телевидение и пьянство помогали, да и до сих пор помогают избежать глубокого размышления. Но особенно эффективны для впадания в бездумное «забытье» передовые технологии экономики внимания, возникшей в XXI веке.

Иными словами, Харрису стало непривычно не потому, что он вдруг оказался лишен определенной цифровой привычки, а из-за незнания, что делать с самим собой при исчезновении доступа к миру взаимосвязанных экранов.

Тем, кто хочет преуспеть в цифровом минимализме, нельзя игнорировать этот факт. Прежде чем начать избавляться от цифровых раздражителей, убедитесь заранее, что вам есть чем заполнить пустоту, которую они помогали игнорировать. В противном случае вас ждут неприятные эмоции, а то и полный провал задуманного. Именно поэтому самые успешные цифровые минималисты начинали преобразование с пересмотра своих занятий в свободное время. Другими словами, прежде чем отбросить худшие из своих цифровых привычек, они разрабатывали высококачественный досуг. На деле многие минималисты подтверждают: цифровые привычки, которые они ранее считали неотъемлемой частью своего дня, оказывались бессмысленными, как только эти люди начинали тщательнее продумывать и планировать свое свободное время. Когда пустота заполнена, больше не нужно отвлекаться на то, чтобы избежать ее. Вдохновившись этими наблюдениями, я хотел бы помочь вам создать высококачественный досуг.