Михаил Бурцев. Фото: личный архив
Михаил Бурцев, к.ф.-м.н., заведующий лабораторией нейронных систем и глубокого обучения МФТИ, лидер проекта DeepPavlov, рассказал Republic о рисках искусственного интеллекта для человечества, способен ли ИИ решать творческие задачи, о месте России в области развития ИИ-технологий и, наконец, о том, почему люди влюбляются в голосового помощника или чат-бота.
– Термины «искусственный интеллект», «машинное обучение» и «нейросеть» на слуху, но не все понимают их правильно. Как максимально коротко объяснить непрофессионалу, что это такое на самом деле и как оно работает?
– Нужно сразу пояснить, что есть искусственный интеллект как культурный феномен и как научное понятие. В массовой культуре ИИ – это робот, который может думать и вести себя как человек. C точки зрения науки, это алгоритмы, способные решать интеллектуальные задачи. Для создания таких алгоритмов есть разные методы, один из которых – машинное обучение. Оно используется, когда мы не можем прописать последовательность действий для решения задач, как это делается в обычных алгоритмах. Обучение производится на примерах решения задачи.
Например, у нас есть изображения машин и велосипедов, и нам надо научить ИИ отличать первые от вторых. Мы просим людей классифицировать и разметить несколько сотен таких изображений, а потом обучаем на этом материале искусственный интеллект. В результате он выстраивает внутри себя алгоритм для решения этой задачи – причем мы сами можем до конца не понимать, как он работает. По тому же принципу ИИ можно научить предсказывать следующее слово в тексте или показывать пользователю в интернете рекламу, которая его заинтересует.
Как раз нейросети – это класс алгоритмов, которые способны обучаться. На сегодня этот подход позволяет решать наибольшее количество задач и получать в большинстве из них лучшие результаты. Поэтому они так популярны и часто употребляются как синоним искусственного интеллекта в популярной литературе.
