Обложка книги. Дизайн: Екатерина Давыдова
АСТ: Редакция Елены Шубиной
В «Редакции Елены Шубиной» (издательство АСТ) выходит книга Антона Носика с лаконичным названием «Лытдыбр», которое, казалось, еще недавно не нужно было расшифровывать, а теперь приходится: слишком быстро меняются эпохи, и вот уже время «Живого журнала», из записей в котором во многом составлен этот том, выглядит если не каменным (или золотым?), то бронзовым веком интернета. Поэтому напомним: Lytdybr – это слово «дневник», если набрать его, забыв переключить клавиатуру с латиницы на кириллицу; в ЖЖ так назывался самый распространенный жанр, треп обо всем на свете. Забавно, что из сегодня – из эпохи даже не фейсбука с инстаграмом, а уже, пожалуй, «Тик тока» – ЖЖ выглядит как собрание сочинений классиков, большая литература. Иногда это, пожалуй, так и есть. Во всяком случае, читая записки, дневник, вот этот весь лытдыбр Носика, находишь в них и стиль, и чувство, и глубину, присущие во все (и разные) времена любому письму, осознающему себя как письмо. Самого Носика читателям Republic представлять, наверное, излишне – в современной мифологии он давно заслужил место одного из тех, «кто придумал Рунет». Надо разве что уточнить: речь тут не столько о технологиях, сколько о матрице – как русский (еврейский, постсоветский) думающий человек приспособил для себя эту новую коммуникативную штуку. И как в этом новом, неожиданно глобальном мире себя осознал и сам себе удивился. Собственно, выбранный нами из книги фрагмент (к интернету отношения не имеющий) – более-менее именно об этом.
Печальное возвращение [13.09.1991. Калейдоскоп]
Один из основоположников и видных теоретиков современного концептуализма, американский художник Джо(зеф) Кошут – рыжий, вечно небритый толстяк в очках типа «Леннон», всегда с неописуемым пестрым шарфом вдоль тела и волоокой надцатилетней подругой модели WASP, проснулся однажды с oщущением, что жизнь кончена. То есть не физическая, конечно, жизнь – та продолжалась. Шарф на вешалке, очки на стуле, подруга рядом, и все тот же индустриальный пейзаж за окном. А вот культурная жизнь, связанная со статусом и институтами «вольного» концептуализма, подошла к логическому своему завершению. Уже не создаст Кошут ничего такого непристойного, чтобы коммерческих галерейщиков стошнило прямо на «художественный объект», чтобы поморщились видавшие виды музейные кураторы и врассыпную разбежалась толстозадая публика, потребляющая искусство. Уже не испугаются арт-критики, и даже всей Америке известный интеллектуал-гомосексуалист, ведущий художественное обозрение по 13-му каналу телевидения, не вздернет изумленно накрашенные брови. Что ни создай – все скажут: «Это работа Кошута», почтительно поцокают языками и купят за страшные деньги. Восстав против истеблишмента, американский концептуализм сделался по прошествии времени частью этого самого истеблишмента.
Ничего нового в этом нет, классическая диалектика развития. Тем же путем прошли и мастера Возрождения, восставшие против тотальной окружающей готики, и русские передвижники, и автор «Явления Христа народу», закончивший дни свои в безвестности и нищете, с позором изгнанный из Академии художеств за «отказ от традиций», чтобы впоследствии набить оскомину нескольким поколениям посетителей Третьяковки как часть этой же самой традиции. Реалисты, сюрреалисты, импрессионисты, экспрессионисты, пуантилисты, примитивисты, супрематисты, дадаисты – все начинали свой путь как изгои, отщепенцы и разрушители традиции, чтобы закончить его в почетной окаменелости «столпов» и «отцов-основателей». Почему-то Джо(зеф) Кошут думал, что с ним и его искусством все будет иначе. Как выше сказано, он ошибался – и в признание своей ошибки опубликовал в журнале Flash Art покаянную статью с мудреным названием «История для». В этой статье Кошут пытался потрясти и разжалобить читателя, рассказывая ему о том, как всеядный американский истеблишмент поглотил бунтарей в лице концептуалиста Джо(зефа) и его товарищей – английской группы Art & Language, скульпторов-минималистов, Ханса Хааке, и еще была там дюжина приятных авангардному уху нерусских имен.
В конце статьи Джо(зеф) обещал вернуться – кратко, но жестко, как Рэмбо в конце каждой очередной серии: мы еще придем, мы будем такие мерзкие, что вы нас сразу перестанете считать классиками!
Угроза вдохновила многих западных критиков. Каждого экс-бунтаря от концептуализма стали в конце интервью спрашивать: «А вернетесь? А правда, что вы будете круче всех?» Одни художники отвечали, что да, непременно, вы о нас еще услышите, мы еще придем плюнуть на ваши могилы. Другие загадочно молчали, пугая аудиторию («Может, они уже вернулись, а мы не заметили?!»). Третьи, познав разочарование и уныние, причиняемые всякому художнику славой и богатством, грустно махали рукой.
«Может, и вернемся, – сказал уже упомянутый выше Ханс Хааке. – Но наше возвращение будет печальным. Как все возвращения».
