kremlin.ru
Российская статистика инфицированных COVID-19 на неделе в очередной раз обновила печальный рекорд. К выходным количество выявленных кейсов вплотную приблизилось к 25 тысячам. В Москве значения оказались выше 7 тысяч. Общее число заболевших в стране превысило 2 млн человек.
Сведения о неуклонном и стремительном распространении инфекции как будто всерьез обеспокоили Владимира Путина. На заседании правительства в среду президент не только признал, что «к сожалению, ситуация у нас складывается непросто», но и проявил самый живой интерес к новостям «с полей». Настроение главы государства в известной степени передавали слова, обращенные к:
вице-премьеру Татьяне Голиковой:
«Вы сказали, что в десяти регионах ситуация сложнее, чем в других субъектах федерации. Но вы назвали три. Можете назвать остальные семь?» / «Меня интересует, контролируется ли эффективность использования дополнительных средств, которые мы выделили – 10,5 млрд рублей, – в регионах Российской Федерации?»
министру здравоохранения Михаилу Мурашко:
«Если я не ослышался, вы сказали о системе управления пациентами. (“Это система управления госпитализацией”, – пытается ответить министр). Секундочку! Пациентами не надо управлять, пациентов нужно лечить. Надо управлять коечным фондом, надо управлять системой лекарственного обеспечения, надо управлять системами связи, надо обеспечить своевременное тестирование, как я уже сказал и так далее. А пациентов надо лечить».
министру финансов Антону Силуанову:
«У многих субъектов федерации в конце года возникают бюджетные сложности. Прошу министра финансов (Антон Германович, к вам обращаюсь) под свой контроль ситуацию с исполнением бюджетов в каждом субъекте федерации на ближайшие полтора месяца. Я знаю методики, сейчас не будем об этом говорить. Допустим, они правильные и справедливые. Но и мы с вами знаем, что… Ладно. Не буду вдаваться в детали».
министру промышленности и торговли Денису Мантурову:
«Что касается ажиотажного спроса, вчера еще никому ничего не нужно было, сегодня уже ничего нет. Мы все с вами знаем, что это возможно, и здесь нечего на людей какую-то вину перекладывать. Я понимаю, что это непросто, но надо быть всегда к этому готовыми».
и, наконец, всему правительству РФ:
«Ни в коем случае не надо пытаться приукрашивать ситуацию, это абсолютно недопустимо, делать вид, что все нормально. Благостные отчеты, замалчивания никому не нужны ни здесь, в центре, ни на местах».
Спорадические рецидивы ручного управления – ожидаемая (хотя и несколько подзабытая за месяцы заточения в Ново-Огарево) реакция Путина на нарастающие трудности в стране. Но как и во всех предыдущих случаях она лишь свидетельствует о затяжном упадке системы госуправления, в которой глава государства учит министра здравоохранения, как руководить медициной, через голову председателя правительства намечает фронт работ для министра финансов, а главе Минпромторга напоминает о важности более тонкого государственного регулирования вопросов дефицита производства медикаментов и спецтехники – и в ответ тот, не задумываясь, отвечает: «Все исполним».
Впрочем, если зрители центрального телевидения могли услышать в словах президента нотки тревоги, недовольства и даже подозрительности к своим министрам, то во второй половине недели с ее насыщенной международной программой от такого впечатления не должно было остаться и следа. К Путину вернулось самообладание и спокойствие.
Четверг: «У граждан есть обоснованные претензии к власти, надо стремиться выполнять обещания».
Цитата, свободно вынесенная в заголовки государственными СМИ, словно намекает: президент признает скопившиеся в обществе усталость и разочарование от непоследовательной, плохо скоординированной, неэффективной работы органов власти, обнаруживших неготовность ко второй волне пандемии. Но ничего подобного и близко не имелось в виду. Путин в ходе общения с главой ФНС Даниилом Егоровым просто рассуждал о росте числа самозанятых, но не вследствие масштабной безработицы в корпоративном секторе, а в качестве доказательства «реализации заявленных [государством] целей и выполнения своих обещаний» и «позитивной динамики развития в данном случае в этом секторе экономики».
Пятница: «Пандемия привела действительно к серьезным проблемам».
Это замечание президента не относилось персонально к России. Речь шла о «большинстве стран Азиатско-Тихоокеанского региона», где число заболевших превысило 26 млн. Российская статистика – капля в море. О ней даже не стоило и упоминать. Привязки к РФ, естественно, не имел и путинский пассаж о рисках роста бедности: «Тревожные тенденции наблюдаются в экономике, в социальной сфере. Из-за спада промышленного производства и финансовых неурядиц за чертой бедности рискуют оказаться десятки миллионов человек».
Суббота: «Их (развивающихся экономик. – Republic) фискальные доходы значительно снизились, а необходимость выделения значительных средств на борьбу с пандемией растет практически с каждым днем. Большой риск несет девальвация национальных валют и, соответственно, повышение стоимости обслуживания государственных долгов – в первую очередь, для стран с низкими доходами, две трети заимствований которых номинированы в долларах»
Из самого построения фразы, обращенной лидерам стран G20 в рамках онлайн-саммита, ясно, что глава государства говорит не о РФ, к финансовой стабильности которой у Путина нет претензий. Президента беспокоит судьба стран, не имеющих таких ресурсов, как нефть, газ и мудрость Кремля, накопившего резервы от продажи углеводородов.
«Главным риском остается так называемая застойная массовая безработица с последующим ростом бедности и социальной неустроенности».
Тут президент, казалось бы, предельно конкретен и осознает тяжесть последствий эпидемиологического кризиса для рынка труда и благополучия граждан. Но продолжая речь, Путин опять выносит Россию за скобки, снова и снова подчеркивая глобальный – а следовательно, объективный, управляемый лишь до известной степени – характер происходящего. Все мы в одной лодке:
«Эпидемия коронавируса, глобальный локдаун и замораживание экономической активности запустили системный экономический кризис, которого современный мир со времен Великой депрессии еще не знал».
В сентябре президент поставил перед правительством задачу к концу следующего года восстановить занятость до уровня 2019 года – иными словами, снизить уровень безработицы до 4,7% экономически активного населения. Учитывая, что, по октябрьским оценкам аналитиков FinExpertiza, реальная, а не росстатовская безработица в стране достигает 12%, причем в иных регионах доходит до 40%, миссия представляется трудно выполнимой.
Не будем забывать, что в российском исполнении «системный кризис» усугубляется структурной слабостью и конъюнктурной уязвимостью национальный экономики. В стране периодически инициируются и обсуждаются (как, в частности, изменения системы институтов развития, готовящиеся кабинетом Михаила Мишустина с лета 2020 года, подробности которых, как ожидается, официально обнародуют на этой неделе), но последовательно саботируются любые серьезные реформы.
Продолжает расти бедность, и задачи по ее уверенному сокращению уже даже не входят в разряд приоритетных. Реализация майского указа Путин от 2018 года, предписывавшего правительству снизить уровень бедности в России вдвое к 2024 году, отложена. В июле текущего года Путин выпустил новый указ о национальных целях, в которых аккуратно передвинул эту задачу с 2024-го на 2030-й. В 2017 году, по уточненным данным Росстата, бедными в стране считались 12,9% населения. По итогам первого полугодия 2020-го показатель вырос до 13,2%. И мы можем лишь догадываться, каким в итоге здесь окажется урожай эпидемии, которой не видно конца (на неделе Всемирная организация здравоохранения робко заговорила о вероятности третьей волны COVID-19 в 2021 году).
«Россия очень богатая страна, но, к сожалению, и за это мне очень стыдно, у нас еще очень много бедного населения», – заявил президент в 2006 году. Но спустя столько лет нелегко представить ситуацию, плохую настолько, чтобы Владимир Путин позволил себе на публике что-то отдаленно напоминающее самокритику. Мы не знаем будущих пиков пандемии, не ведаем, какое дно пробьет рубль, можем лишь догадываться о динамике российского ВВП и понятия не имеем, на что будет похожа занятность в стране в случае дальнейшего обострения коронакризиса. Зато мы можем не сомневаться в бодром, уверенном, емком ответе российского лидера на любые вызовы современности. Путин свое дело знает. В свежих Хрониках госкапитализма.
