Фото ИТАР-ТАСС/ Владимир Попов
Бывшего президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе один из местных журналистов льстиво назвал «терактоустойчивым». Действительно, Шеварднадзе благополучно пережил два покушения на свою жизнь: 29 августа 1995 года он чуть не сгорел в машине после взрыва бомбы, а 9 февраля 1998 года по пути с работы в резиденцию выстрел из РПГ продырявил капот его бронированного мерседеса, но противотанковая ракета прошла мимо салона.
Впрочем, нынешний президент Абхазии Александр Анкваб может оспорить этот титул у «седого лиса»: 22 февраля на его жизнь покушались уже в пятый раз. Правда, Анкваб ехал не с работы домой, а наоборот – его кортеж утром мчался из Гудауты в направлении Сухуми, где находится рабочий кабинет президента Абхазии.
Дорога проходит по изумительно красивой местности: справа – море, слева – лесистые горы. Но эта красота, как оказалось, таит в себе смертельную опасность, представляя идеальную площадку для теракта. Сначала на узкой дороге, зажатой между морем и горами, взорвался фугас. Президентский кортеж беспомощно остановился, не имея никакой возможности для маневра.
Потом нападавшие начали обстреливать из автоматов и гранатомета все машины и в первую очередь – автомобиль, в которым, по их информации, должен был находится сам Анкваб. Головная машина сгорела до тла, но, как оказалось, президента на этот раз там не было, – погибли двое его охранников. Злоумышленники бросились в сторону гор и немедленно скрылись в густом лесу.
Такова Абхазия: выходишь по узкому ущелью из леса и сразу в море. Найти их по горячим следам не удалось. Как не удалось задержать и террористов, которые обстреляли дом Анкваба в Гудаута из таких же РПГ-7. Причем, по дому стреляли прицельно, точно в направлении президентской спальни.
Вопрос «кто мог?» в данном случае слишком абстрактен. Но Грузия «могла» в гораздо меньшей степени, чем кто-либо другой. Теракт произошел в Гудаутском районе – это в двухстах километрах от приграничной реки Энгури. Грузинские войска не смогли туда дойти даже во время полномасштабной войны 1992–1993 годов. А в последующие годы в этом районе никогда не совершали вылазки грузинские партизаны (в большинстве своем – беженцы), которых сами абхазы называли диверсантами.
Можно, конечно, вспомнить о тщательно скрываемых, но иногда все-таки выплывающих наружу российско-абхазских противоречиях, но, скорее всего, очередное громкое покушение – дело рук влиятельных абхазских кланов, которых Анкваб достал в бытность еще министром внутренних дел республики. Принципиальность Анкваба и его непримиримость при отстаивании своих позиций признают даже его главные враги – лидеры грузинских беженцев из Абхазии. Анкваба и выбирали как «сильную руку», способную навести порядок и обуздать криминал. Судя по всему, именно в этом он оказался успешнее двух своих предшественников на посту президента, на жизнь которых никогда никто не покушался.
