Издательство «Новое литературное обозрение» продолжает публиковать сочинения немецкого историка и специалиста по культурной памяти Алейды Ассман. В этом издании под одной обложкой собраны две ее работы «Европейская мечта» и «Переизобретение нации».

Наследие главных катастроф XX века заставляет европейские страны снова и снова пересматривать свое отношение к истории, в процессе таких ревизий решается судьба не только прошлого, но и будущего. Главный вопрос, который перед нами стоит, звучит так: «Есть ли альтернатива национальной гордости, опирающейся на чеканные образы врага и забывающей о жертвах собственной истории?»

Этим же вопросом задается Алейда Ассман. На фоне сдвига в сторону национализма, случившегося в последние годы во многих европейских государствах, она, проанализировав послевоенный опыт и осмысливающие его критические теории, предлагает не соглашаться ни с утопистами, мечтающими о глобальном космополитическом обществе, ни с воинственными популистами, апеллирующими к гордости и силе нации.

С любезного разрешения издательства публикуем эссе, посвященное трем противостоящим нарративам, лежащим в основе незатухающего политического конфликта между Государством Израиль и палестинцами, а также практикам забвения и памятования произошедших трагедий.

Израиль — страна трех нарративов

Следующий раздел переносит нас с трансатлантического Запада на Ближний Восток и исследует три нарратива, лежащие в основе политического конфликта между Государством Израиль и палестинцами. Один из этих нарративов — Холокост, два других относятся к воспоминаниям о войне 1948 года, приведшей к созданию не только израильского государства, но и двух противоположных нарративов, которые непримиримы как история победителей и побежденных. Ниже мы рассмотрим практики забвения и памятования, чтобы понять, как противостоящие нарративы продолжают разжигать ближневосточный конфликт, и попробуем предложить новые перспективы, открывающие возможность сформировать сложную и всеохватывающую национальную память о событиях 1948 года.

Прежде всего проведем простое различие между «пространством» и «местом», чтобы описать разные точки зрения, стратегии и интересы по отношению к данной территории. В этом практическом смысле «пространство» есть нечто, сформированное генералами, офицерами колониальных войск и политиками с помощью оружия, топографических карт и пограничных столбов, но также и архитекторами, и инвесторами, которые вкладывают капитал и которым поручено мирными средствами трансформировать человеческую географию по своему усмотрению. С другой стороны, то же самое пространство воспринимается городскими жителями, защитниками достопримечательностей и туриндустрией как «место», а значит и как самостоятельный субъект со своим именем, особенностями и историей. Если понятие «пространство» подразумевает скорее «инструменты и цели, средства и задачи», то «места» в исторической непрерывности временных смен всегда населялись, обживались, сохранялись, разрушались, трансформировались и перестраивались. Говорящие о «пространстве» рассматривают его преимущественно как нечто осваиваемое и изменяемое, а те, кто считает его «местом», склонны сохранять эмоциональную привязанность к обустроенной, а возможно, и утраченной среде обитания.

Радикальные переломы, такие как войны, смены политических систем, могут привести к стиранию следов истории. Парадигматический пример — палестинские деревни, исчезнувшие со всем их наследием после 1948 года с израильских географических карт. Политическое видение Государства Израиль можно охарактеризовать понятием «пространство»: этот проект состоит в том, чтобы освободить территорию от ее прежних идентификаций и овладеть ею посредством новых обозначений. Официальная версия такого видения: «земля без народа для народа без земли» (лозунг, обычно связываемый с сионистским движением за возвращение евреев в Палестину в конце XIX — начале ХХ века, авторство этой фразы приписывают шотландскому священнику Александру Киту). Понятие «места», напротив, можно связать с попытками заострить внимание на уничтоженных и забытых местах внутри израильского общества. Этот медленный, но устойчивый процесс осознания предвещает перемену исторической чувствительности и открытие новой перспективы будущего для обеих живущих на одной территории этнических групп, израильтян и палестинцев.