Так называемый "Миллергоф", резиденция на Истринском водохранилище, по данным некоторых СМИ, принадлежащая главе «Газпрома» Алексею Миллеру
youtube.com/c/АлексейНавальный
Очередной фильм соратников Алексея Навального — на этот раз о руководителе «Газпрома» Алексее Миллере — дает хороший повод порассуждать о будущей судьбе предполагаемых владений этого и других героев подобных расследований. Вправе ли владельцы этих многочисленных дворцов, дач и земельных угодий рассчитывать сохранить их до конца жизни и передать наследникам? Короткий ответ: нет, причем тот инструмент, с помощью которого подобные активы могут быть в одночасье изъяты, создан и отточен нынешними российскими властями.
Речь идет об обращении в доход государства имущества чиновников и приравненных к ним лиц, законность приобретения которого не доказана. Законы, позволяющие суду по искам прокуроров отбирать недвижимость, акции и деньги, были приняты в 2012 году в развитие положений Конвенции ООН против коррупции. Первоначально масштабы применения этих законов были довольно скромными: прокуроры в предъявляли иски мелким чиновникам и на небольшие суммы. Однако начиная со знаменитого дела полковника Захарченко (2017 год) суды стали отбирать коррупционные активы миллиардами. Действующий рекорд антикоррупционного «раскулачивания» принадлежит бывшему министру Михаилу Абызову (32 млрд рублей и 22 млн долларов, взысканных в 2021 году Гагаринским районным судом Москвы). Крупнейшие иски прокуратура предъявляет, как правило, на основе материалов уголовных дел против впавших в опалу чиновников: изъятие сомнительных активов следовало за предъявлением уголовных обвинений. Впрочем, в 2021 году возник потенциально важный прецедент: впервые очень крупная денежная сумма незаконного происхождения была взыскана с действующего федерального политика — депутата Государственной думы Андрея Голушко.
Нормы, регулирующие изъятие коррупционных активов, при первом прочтении выглядят довольно безобидно.
