Освящение витража из осколков с мест боев, собранных в Мариуполе
t.me/gorod_be
Поток новостей, особенно новостей из официальных источников нынче такой, такого нынче напора и, главное, такого аромата, что от него хоть и пытаешься как-то увертываться — не всегда получается.
Такая, например, запрыгнула в круг распределения моего беспокойного внимания, с позволения сказать, новость. Процитировать ее придется полностью — там все чистый бриллиант:
«В главном храме Минобороны 7 сентября освятили витраж из осколков, собранных в Мариуполе.
На нем изображен инок-воин Пересвет, который возвращается к войску Дмитрия Донского после победы над Челубеем на Куликовом поле.
Как сообщается в публикации, стекла собрали активистки патриотического движения «Катюша» на местах боев, которые шли в Мариуполе весной и летом. После освящения витраж планируют повезти в одну из школ города».
Текст, конечно, самоценен и самодостаточен, и в каких-либо особых комментариях он едва ли нуждается.
Но и ограничиться уже, к сожалению, рутинным жестом, то есть легким покручиванием около виска указательным пальцем, не очень получается. Слишком уж очевидны и наглядны в этом коротком, но емком тексте признаки и без того очевидной цивилизационной катастрофы.
Эту новость, как и многие прочие, притащили социальные сети, а прибежавшие в избу дети звонкими голосами сообщили об этом, не забыв напомнить, что в соответствии с легендой пресловутый воин Пересвет вернулся к войску князя Дмитрия не вполне живым, а скорее мертвым.
И мертвый воин на коне, и торопливо отмытые от человеческой крови осколки разбитого стекла, из которых патриотки-катюши соорудили витраж, и сам витраж, освященный в Главном храме Вооруженных сил РФ, и сам этот «храм», в самом названии которого уже заключена его вызывающе антихристианская языческая суть, и все это вместе — оглушительное свидетельство того, в какую мутную, в какую черную допотопную архаику загоняют страну и общество.
Храм Вооружённых сил РФ
Kremlin.ru
Попав в информационное пространство, ошалело вертишь головой в поисках хоть какой-то опоры и не находишь ее, как будто и не было веков христианской цивилизации.
«Начальство ушло», как писал Василий Розанов. И, соответственно, все позволено.
Тот яростный культ смерти и разрушения, который вот уже сколько лет исповедуют и проповедуют многочисленные полоумные жрецы из разных «геополитических» помоек, не так уж нов.
Ранний большевизм, пока он не оброс жирком «пайкового» благолепия, тоже был весьма продвинут по этой части. Та версия «смертяшного» культа восходила к эстетике и этике провинциального декаданса, на котором взросли все те недоучившиеся гимназисты-второгодники, которые составили не столько костяк, сколько «мясо» тогдашнего большевистского актива.
Большинство революционных песнопений сводилось к нему самому, к культу смерти. «…И как один умрем в борьбе за это». Как вам такая радужная перспектива? А ничего! Азартно пели, ничуть не вдумываясь в значения слов, и радовались жизни.
Этот «смертельный восторг» в середине 30-х годов гениально деконструировал Даниил Хармс, одним лишь запрыгнувшим откуда-то сбоку и нарушившим метрическое и стилистическое благополучие стиха словом «покалечимся» сведя практически к нулю, если не к минусу, дутый пафос всей этой тухлой поэтики:
«На баррикады мы все пойдем!
За свободу мы все покалечимся и умрем!»
Кажется, что старые скелеты повылезали из шкафов и вновь зовут людей радостно умирать в борьбе за «это».
А за что в этот раз? Не за «построенный» же «в боях социализм»? Нет, конечно! За другие химеры. За «империю», например.
Эта нынешняя «имперскость» убога и, как выяснилось, необычайно опасна для цивилизованного мира даже по сравнению с предыдущей квази-империей, то есть империей советской.
Та еще на что-то пыталась опереться. Та в качестве костылей для своей более чем сомнительной легитимности пыталась использовать вполне западническую по форме идею европейского социализма и интернационализма с одной стороны и Великую русскую и даже мировую культуру прошлого века — с другой.
Нынешние изобретатели и эксплуататоры т.н. «русского мира» обходятся вовсе безо всяких теорий и без всяких идей, каковые бы имели шанс овладеть «массами». Им хватает практики. Той самой, свидетелями которой мы все стали в эти дни, недели и месяцы. А все теории успешно заменяются одним, но сильным чувством — чувством иррациональной, а потому и бесперебойно работающей ненависти.
Эту мутную архаику, которая обтекает нас со всех сторон в наши дни, трудно даже назвать имперской. Это давно перебродившая и протухшая «имперскость» обернулась самым вульгарным и к тому же стилистически глубоко провинциальным индюшачьим империализмом со смешанным запахом окраинного барака, непроветренной казармы и подмышек прокурорского кителя.
А от витражей из осколков разрушенных городов, освященных «духовными лицами» в сутанах поверх погон до магических бус из тигриных клыков и до ритуального поедания сырой печени поверженного врага — совсем недалеко. Гораздо ближе, чем может показаться.
Витраж с воином Пересветом, героем Куликовкой битвы, сделанный из осколков, собранных в Мариуполе
https://t.me/gorod_be
