Кадр из фильма "Пролетая над гнездом кукушки" (1975)
imdb.com
IX. Ожидание свободы
В своем письме к Уолтеру Фримену 24-летняя Вилма Роджерс сравнивала себя с заключенными, которые чахнут за решеткой, считая секунды до окончания своего срока. Девушка, у которой диагностировали сразу нескольких психических расстройств, утверждала, что ей точно так же приходится коротать время, дожидаясь, пока известный на всю страну невролог не проведет ей третью за несколько месяцев трансорбитальную лоботомию и не освободит ее от ужасного недуга.
«Один месяц, два или, может быть, три? — допытывалась Вилма. — Мне кажется, я задавала вам этот вопрос десятки раз, но вы по-прежнему отвечаете уклончиво. Я все еще в достаточной степени человек, чтобы желать исцелиться от этой парализующей тревоги, как только вам будет удобно провести повторную операцию. Скажите мне, когда вы это сделаете, я куплю календарь и буду отмечать каждый день до заветной даты».
Вилма перенесла первую лоботомию в начале 1954-го, а это письмо Фримену было отправлено в конце того же года. В течение трех лет, прежде чем связаться со звездными лоботомистом, Роджерс принимала самые разные лекарства, включая барбитураты, резерпин, хлорпромазин и психостимуляторы, а также консультировалась с шестью разными специалистами. Ничто не приносило результата. Операцию отчаявшаяся пациентка воспринимала как единственный способ освободиться от болезни, которая превратилась для нее в подобие тюремной клетки.
В письме Фримену после первой лоботомии, никак не повлиявшей на ее состояние, Вилма рассказывала, что ощущает себя зрительницей — она «наблюдала бесконечные сцены из жизни людей, в которых ей самой не дозволялось участвовать». «Это кажется таким нечестным, потому что я так отчаянно стремилась выздороветь целых три года», — продолжала она. Откликнувшись на ее уговоры, Фримен провел вторую лоботомию. К его удивлению состояние Вилмы снова осталось без изменений.
Объясняя, почему Вилма столь настойчиво требовала провести процедуру в третий раз, историк медицины Микал Раз напоминает о том, что лоботомия в середине XX века воспринималась большинством тех, кто о ней слышал, во-первых, как способ избавиться от страданий, а во-вторых — как возможность нормализовать свое существование, вернуться к относительно качественным социальным взаимодействиям. Многих уже не смущали возможные последствия, потому что альтернатива — оставить все как есть и смириться с недугом — казалась куда хуже. Такого же мнения придерживался и Фримен.
«Пациенты и их семьи видели во Фримене соратника в своих попытках достичь выздоровления», — пишет Микал Раз. Для многих доктор становился кем-то вроде жизненного наставника и гуру: с ним советовались насчет отношений с супругами и ссор с родными, его спрашивали насчет развивавшихся у некоторых пациентов после операции «проблем с сексуальным поведением». Можно предположить, что многим пациентам и их близким приносила успокоение даже иллюзия близости такого человека, как Фримен. Он производил впечатление знающего и уверенного в себе профессионала. Его рассказы о пользе лоботомии внушали надежду тем, кто уже перепробовал все остальные средства.
