Продавщицы магазина «Синтетика», 1973. Фото: Борис Кауфман / РИА Новости
6 марта 2018 года корреспондент «Русской службы Би-би-си» Фарида Рустамова присоединилась к коллегам, рассказавшим о домогательствах со стороны депутата Госдумы Леонида Слуцкого, и предъявила диктофонную запись в качестве доказательства. Скандал привлек внимание спикера нижней палаты российского парламента Вячеслава Володина, который, поздравляя журналисток с 8 Марта, заявил: «Если вам опасно работать в Думе, меняйте работу».
Социолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Анна Темкина рассказала Republic, почему российское общество пока не готово к Слуцкий-гейту и почему праздник 8 Марта вызывает двоякие эмоции.
Об эмансипации и домогательствах
Реакция на скандал с приставаниями депутата Леонида Слуцкого к журналисткам в Госдуме отличается от реакции на подобные действия на некотором усредненном Западе. Ее можно назвать неинтенсивной, она не мобилизует общественность, не порождает широкую общественную дискуссию. Одно из объяснений связано с особенностями гендерной культуры и историей гендерных отношений в России.
Российские женщины были эмансипированы в среднем на 50 лет раньше, чем западные. После революции они получили право голосовать, доступ к образованию, сфере занятости и, соответственно, к независимому от мужа источнику дохода. На Западе до 60–70-х годов прошлого века структура семьи среднего класса предполагала, что муж зарабатывает деньги, жена живет на эти деньги, занимается домом. Такая гендерная структура на Западе изменилась позднее, чем в России, зато изменения происходили более интенсивно.
В Советской России права были спущены женщинам сверху, даны государством, заинтересованным в женщинах как рабочей силе. Такие права не воспринимаются как нечто, за что нужно бороться. На Западе же женщины добились прав в результате борьбы феминистских движений, мобилизации гражданского общества. Там была и остается установка на борьбу за права.
Со временем меняется структура прав, возникает новый этап борьбы. В конце XIX века сама мысль, что женщины могут голосовать, казалась абсурдом. Сейчас это кажется само собой разумеющимся, но возникают новые области нехватки прав.
