Доброе утро, дорогие читатели «Мнений»!

Что было на неделе

Владимир Фролов расписал российскую стратегию отношений с «коллективным Западом» в ситуации кризиса вокруг отравления и ареста Алексея Навального. «Сдержанное “переругивание” с ⁠Западом по “кейсу Навального” само по себе даже ⁠удобно Кремлю, как во внутриполитическом контексте – живое подтверждение враждебного ⁠внешнего вмешательства, покушения на суверенитет и “иноагентной деятельности”, ⁠так и во внешнеполитическом ⁠плане – оно во многом снимает потребность ⁠в жестких спецоперациях, как их называют американцы, “злонамеренных действиях” против Запада для провоцирования ответных антироссийских действий, которые консолидируют российское общество вокруг “флага” власти. Некоторые западные аналитики опасаются, что давление Запада по делу Навального может сделать российскую внешнюю политику более провокативной, но скорее справедливо обратное – Москва теперь будет вести себя сдержаннее, чтобы не наращивать сверх меры внешнее давление».

Дмитрий Некрасов, как и обещал, перебрал исторические варианты смены власти и не нашел подходящего для нынешней России: теоретических «сценариев три: прогрессивный преемник, использование протеста для перехвата власти одной из существующих элитных группировок и пакт с оппозицией о транзите. Все эти три сценария представляют собой некий набор компромиссов. И именно поэтому одним из главных препятствий для их реализации, на мой взгляд, является нарастающая поляризация общества. Она происходит сразу по нескольким направлениям и с обеих сторон».

Андрей Архангельский анализирует ситуацию вокруг артистов, которые поддержали Навального и уже получили ответ от системы – у них начались проблемы с работодателями. «Даже при том, что большинство телеканалов и киностудий у нас явно или косвенно принадлежат государству, этот вопрос – “кто кому больше обязан славой” – спорный. Но здесь ко всему еще примешивается глобальный процесс, который длится у нас чуть ли не с 1960-х годов прошлого столетия. Мы имеем дело, вероятно, с типичным посттоталитарным явлением – отпадением творца от государственного тела. Очередная группа творческих работников отделяется от государства (например, похожий большой исход был в 2019 году в лице рэп-музыкантов, на волне предыдущего протеста) – и уходя они получают в спину проклятия и угрозы».

Владимир Пастухов дает периодизацию радикальных изменений режима Путина – очередной такой фазовый переход только что завершился. «Эпопея вокруг Навального стала ускорителем процесса, запущенного год назад январским конституционным “обнулением”. Смысл этого процесса состоит в завершении (закруглении) очередного фазового перехода от одного состояния режима Владимира Путина к другому. В данном случае речь идет о переходе от модели “имитационной демократии” к модели “неототалитарной диктатуры”, который занял приблизительно полтора года, начавшись в июле 2019-го подавлением протестов в Москве и завершившись в феврале 2021-го подавлением протестов по всей России». Надолго ли новое состояние и что будет после него?

Сергей Чапнин написал метафизическое эссе о главном слогане российской оппозиции («Путин – вор»). «Формула “Путин – вор” – это самая мощная бомба под основы современной российской государственности. Она лишает Путина не формальной легитимности, а имплицитной сакральности. Проблема не в том, сколько голосов получил Путин на выборах. Допустим, он получил большинство и, с точки зрения демократических процедур, даже после вычитания накрученных голосов, все-таки победил. Проблема в другом. Если президент – вор, то есть возвел в правило и канонизировал ложные жертвы самому себе, то власть его не может быть прочной. Он идет не только против правды, но и против глубинных традиций, первая из которых – жертвоприношение».

Что будет на следующей

Сергей Михайлов – про проблемы «Ив Роше» в Европе после суда над Навальным в России.

Константин Гайворонский – о начале царствования Александра I.

Ну и еще что-нибудь.

Берегите себя.

Андрей Синицын, главный редактор журнала «Мнения» на платформе Republic

a.sinitsyn@republic.ru