Издатель Сергей Эрлих: «Легко критиковать Путина, но что же мы, представители академического мира, сделали, чтобы не допустить нового издания авторитаризма в России?»

Выживание ученых-гуманитариев в условиях эмиграции — объективно одна из больных тем: в этой сфере традиционно значительная часть карьер ориентируется на национальные рынки, а необходимость их покинуть создает, мягко говоря, высокие транзакционные издержки для последующей интеграции. Однако это не отменяет относительно удачных личных траекторий и коллективных проектов. К числу последних относится издательство «Историческая экспертиза» и одноименный журнал. Поговорили с их создателем и главным редактором, доктором исторических наук Сергеем Эрлихом.

— Как вы пришли в научный издательский бизнес?

— Научное издательство — это не бизнес, а больше самореализация, здесь, по крайней мере на постсоветском пространстве, много не заработаешь. Началось все в 2001 году, когда я защитил кандидатскую диссертацию. Тогда с согласия Виктора Николаевича Плешкова, бывшего в то время директором Санкт-Петербургского Института истории РАН, мы создали в 2003 году совместное издательство «Нестор-История», которое в дальнейшем стало самостоятельным, но наш офис до сих пор располагается в здании института. В 2010 мы открыли филиал в Москве. На первом этапе мы в основном специализировались на научной литературе, работая с институтами РАН, архивами, музеями, вузами. В начале 2000-х годов у Академии наук были деньги (например, за счет сдачи в аренду помещений), и ее институты могли выделять средства на публикацию своей продукции, которая важна для развития науки, но не может окупиться за счет продаж. В 2010-е годы Академию лишили финансовой самостоятельности. Поэтому мы переориентировались на крупные научные фонды — РГНФ и РФФИ, которые поддерживали в том числе и издательские программы. Мы писали письма тысячам научных работников, убеждая их подавать заявки через нас, взамен выплачивали гонорар и отдавали часть тиража.

В конце 2010-х годов «Нестор-История» стало одним из лидирующих издательств по получению научных грантов. В среднем к началу 2020-х годов у нас выходило 300 наименований в год, из них по грантам около 30. Щедрое грантовое финансирование российских научных фондов позволяло издавать и «планово-убыточные» научные книги, в том числе мемуары ветеранов исторической науки. Однако в 2021 году, который был объявлен годом науки в России, правила игры снова поменялись: РФФИ, поглотивший в 2016 РГНФ, объявил об отмене издательского конкурса. Мы снова переориентировались — теперь на продажи книг научных по содержанию, но популярных по изложению.

— О каких книгах идет речь?

— В основном о войне. Самой успешной стала книга Яна Томаша Гросса «Золотая жатва»: это исследование о том, как в послевоенной Польше местные жители искали «еврейское золото» на местах расстрелов и лагерей смерти. В свое время книга вызвала резонанс в Польше. Против автора даже завели уголовное дело за его высказывание о том, что поляки уничтожили не меньше евреев, чем нацисты. Мы решили издать книгу на русском, чтобы морально поддержать Гросса. На удивление, книга пошла на российском рынке. Мы до сих пор ее допечатываем, продав более 5000 экземпляров — для научного издания это хороший показатель. Сейчас готовим второе русское издание книги Гросса «Соседи. История уничтожения еврейского местечка Едвабне (Польша)» о том, как польские крестьяне истребили еврейских односельчан. В конце 1990-х она стала мировым бестселлером и привела к интенсивной «проработке прошлого» в польском обществе. При подготовке комментариев к нашему изданию один из ведущих исследователей Холокоста Павел Полян обнаружил в немецких архивах неучтенные Гроссом документы, которые существенно расширяют представления о трагедии в Едвабне.

Среди других: воспоминания доктора Слуцкого, главного врача еврейской больницы, куда в ходе Кишиневского погрома 1903 года привозили жертв. Была книга про погром в Благовещенске летом 1900 года, когда несколько тысяч китайцев утопили в Амуре. По Второй мировой издавали воспоминания бургомистра Смоленска Бориса Меньшагина, подготовленные уже упомянутым Павлом Поляном. Другой успешный проект — мемуары русского эмигранта Владимира Ковалевского, который в годы Второй мировой был переводчиком при испанской «Голубой дивизии». Их публикацией занимался австралийский историк Олег Бейда.

— Как текущая война ударила по вашему бизнесу?