Эльвира Набиуллина и Антон Силуанов / kremlin.ru
С нового года цена российской нефти упала вдвое, ЦБ начал продавать из резервов юани, чтобы дать Минфину возможность финансировать расходы. А те выросли в прошлом году больше, чем на четверть — и нет никаких оснований считать, что в этом году они уменьшатся. И хотя в прошлом году российский бюджет получил сверхдоходы на фоне рекордных цен на нефть и газ, закрыт он с рекордным дефицитом. Что же будет в этом году, когда доходы уменьшатся? Из чьих карманов будет покрываться бюджетный дефицит и как это отразится на инфляции, курсе рубля, да и на экономике в целом? Обо всем этом «Деньги» поговорили с директором Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ Олегом Буклемишевым.
— Начнем с главной, наверное, составляющей доходной части российского бюджета — нефти. По данным Минфина, средняя цена Urals в декабре — $50,47 за баррель против $66,47 в ноябре. Это — минимум с декабря 2020г. Но уже по первой отгрузке в 2023 году Bloomberg сообщил, что российская нефть марки Urals продается по $37,8 за баррель. Это более чем вполовину меньше мировой цены на Brent ($81) и намного ниже потолка в $60. И хотя в среднем в 2022г цена Urals — $76.09 против $69.0 в 2021г., уже появились опасения, что бюджет в 2023 г. удастся свести — ведь он сверстан исходя из цены в $70. Насколько эти опасения реальны?
— Влияние цены нефти на российскую экономику у нас многогранное. Оно идет не только по бюджетному каналу, но еще и через канал платежного баланса. Это означает, что [при таких ценах на нефть] поступления в российскую экономику могут уменьшиться примерно в два раза, а то и больше. А это сразу же влияет и на валютный курс, и, соответственно, на все сектора экономики.
Кроме того, есть влияние на микроуровне на те предприятия, которые являются непосредственно проводниками нефтяной цепочки: в первую очередь, это добывающие предприятия и вертикально-интегрированные структуры, которые у нас «сидят» на нефти. Занятых в этой отрасли не так много, но, тем не менее, от них, от их функционирования, зависят целые регионы. Понятно, что эти предприятия будут заниматься не развитием, а будут думать о реструктуризации, о выживании, с тем, чтобы выйти не в прибыль, а в какое-то, более или менее, сбалансированное существование. Поэтому это удар не только по бюджету.
Теперь про бюджет. Только что появились цифры исполнения бюджета за предыдущий год, там расходы вывалились за 31 трлн. руб. Это фантастическая цифра, там рост в год — процентов 26, по-моему. Огромный скачок расходов произошел.
— А какие доходы при этом были в 2022 году?
— Доходы были более или менее приличные, около 28 трлн рублей, но даже при тех больших еще доходах, при повышенном экспорте, как по объему, так и по ценам [на нефть и газ], мы получили доходы, которые дали нам дефицит бюджета под 4 трлн. руб. То, что сейчас Минфин сам инициативно заявляет, что фактическая цена продажи нефти сейчас 50 долларов за баррель, как раз свидетельствует о том, что он хочет предупредить: таких расходов мы больше не потянем.
Ведь основная проблема бюджета сейчас — это даже не уменьшающиеся доходы, а выросшие расходы, и непонятно, с чего в этом году расходы должны уменьшится. Вот в чем основная беда.
Военные расходы, на мой взгляд, должны будут [в этом году] только расти — с вовлечением больших секторов российской экономики и российского общества в это дело, с мобилизацией. Растут материальные расходы, растут расходы на компенсации [участникам боевых действий и семьям погибших], растут расходы на импортозамещение и ускоренное производство военных компонентов. Мы видим: все, что растет сейчас в российской промышленности, — это только «железки», текстиль, нефтепродукты и отдельные виды техники. Это все бюджетный спрос, это деньги, которые непосредственно текут из бюджета. Я не понимаю, как эти расходы можно сократить.
Тем более, что заявлена еще на осень 10%-ная индексация окладов силовым структурам, что очень недешевая операция. Вообще, сейчас денег ни на что не жалеют, заявлены планы по новым территориям — что там и людей надо поддержать, и реконструировать, и восстанавливать. Это триллионы рублей и совершенно очевидно, что на этом фоне снижать расходы вряд ли получится.
А дальше простая арифметика.
