Александра Агеева, основательница Sota и Sota.vision
В 2015 году в Москве начинающая журналистка Александра Агеева* создала издание Sota, которое широко освещало протестные события. Читатели Republic вполне могли видеть их корреспондентов или даже давать им комментарии, если тоже принимали участие в протестах. Весной 2022 года редакция Sota раскололась на две части, и раскол этот выглядел как рейдерский захват. В результате телеграм-канал издания отошел к команде Алексея Обухова, работающей под брендом SotaProject ** (и как выяснилось после «Невзлингейта», спонсором этой редакции с момента раскола остается миллиардер Леонид Невзлин*), а у Александры Агеевой* остались все остальные соцсети, сайт и регистрация СМИ. Поговорили с Александрой* о том, как живет медиа Sota.vision, которое она воссоздала летом 2022-го (Минюст РФ считает Агееву и Sota.vision иностранными агентами).
Материал подготовила команда проекта «Синие капибары», в котором наставники работают с начинающими журналистами.
— Что из себя сейчас представляет издание Sota.vision?
— Sota.vision — российское независимое интернет-издание, освещающее общественно-политические события в России и странах ближнего зарубежья. Мы работаем уже десятый год, с момента официальной регистрации СМИ в РКН в 2015 году. До 2022 года мы освещали исключительно события, происходящие в России, во многих регионах. С 2022 года, после начала так называемой СВО, мы стали освещать протестные акции, митинги против войны и в поддержку политзаключенных по всему миру. Мы единственное СМИ, которое делает прямой эфир с протестных акций, показывая не только одну конкретную страну, где концентрируются оппозиционные лидеры, а практически весь мир, где выходят люди, выступающие против репрессий и войны.
— До того, как прийти в журналистику, вы пели в хоре Ростовского музыкального театра. Как появилась идея создать свое СМИ? Откуда вы брали деньги?
— Я с шести лет занималась музыкой: пела, играла на фортепиано, гитаре и ударных инструментах, а также занималась танцами. В Ростовский государственный музыкальный театр попала на последнем курсе обучения в Ростовском колледже культуры. Я работала там артисткой хора, даже исполняла небольшие, практически сольные роли, типа циркачки из оперетты «Принцесса цирка», а также участвовала в классических операх: «Евгений Онегин», «Травиата», «Царская невеста». Параллельно я интересовалась эстрадным вокалом и начала писать свои песни, делать музыкальные обработки и снимать клипы. Я поняла, что карьера академической вокалистки мне не так интересна, поэтому ушла из театра и переехала в Москву, где собиралась продолжить музыкальное обучение и поиск работы в эстрадной сфере со своими песнями.
Я из семьи, где интересуются политикой, и мне также это передалось. В нашем доме всегда звучат новости, ведутся разговоры и дискуссии на политические темы. По приезде в Москву я была уже достаточно политически подкована и, недолго думая, пошла на митинг «Против закона подлецов» в 2013 году. Я взяла с собой фото- и видеокамеру, снимала шествие, выступления известных политиков. Меня это очень заинтересовало и захватило, тем более моя позиция совпадала с позицией митингующих по этой теме. Далее я освещала суд Даниила Константинова, выкладывала фото, видеорепортажи, которые пользовались успехом на фейсбуке. Потом меня пригласили работать в паблик «Свободные новости», а затем в «Грани.ру».
В конце 2015 года я решила создать свое СМИ, так как мне показалось, что настоящую, неподцензурную журналистику я смогу делать только в своем медиа.
Я была абсолютно новым человеком в этом, и мне очень хотелось освещать разные темы, к чему мы стремимся и сейчас, единственное, что нас, например, не пускают освещать провластные политические события, политиков. Недавно наших журналистов даже задержали за то, что они проходили мимо митинга в поддержку ДНР на Красной площади в Москве, хотя годом ранее мы свободно освещали подобные мероприятия.
Издание Sota.vision долгое время содержалось на мои деньги и деньги моей семьи. Но так как мы не пропускали ни одного важного события в России, вели прямые эфиры с улицы и из студии, то у нас приходил доход с монетизации ютуба — за это я получила иноагентский статус. Так же нам немного донатили, помогали мои знакомые и друзья.
— Остается ли сейчас в российской журналистике грань между активизмом, правозащитой и собственно журналистикой? Вы стремитесь ее соблюдать?
— Да, мы всегда стремимся соблюдать грань между активизмом и журналистикой. Sota.vision или Sota никогда не было активистским СМИ, если вообще такое понятие — «активистское СМИ» — существует. Так как или ты активист, или ты журналист с пресс-картой, с правилами и поведением журналиста и его правами. Прикрываться пресс-картой и хайпить, думая, что тебя не задержат, а если и задержат, то ты типа журналист — не наш метод.
Художница Саша Скочиленко в Василеостровском суде Санкт-Петербурга
Телеграм-канал «Свободу Саше Скочиленко!»
— Когда шел суд над Сашей Скочиленко, возник вопрос — имеет ли смысл освещать политические процессы? Мол, в случае с политическими репрессиями публичность не просто не помогает, а вредит. Например, адвокат Даниил Берман утверждал, что у него есть непубличные клиенты, которые благодаря этой самой непубличности успешно выигрывали процессы по политическим обвинениям. Как бы вы прокомментировали подобные утверждения?
— Мне сложно комментировать адвоката Даниила Бермана, учитывая его нынешнее отношение ко многим оппозиционным активистам и политикам, — возможно, какие-то его клиенты и выигрывали дела без внимания прессы. Сейчас мы освещаем практически все резонансные процессы по всей России и столкнулись, наверное, пару раз, когда подсудимый был против присутствия прессы, на что мы не стали возражать и прекратили освещать эти дела. Я считаю, что это дело каждого — решать, хочет он или не хочет освещения в прессе своего процесса, но уверена, что, если власть захочет, будет дана команда, то они просто исполнят задуманное и это останется незамеченным, поэтому процессы освещать необходимо, это история, она должна быть запечатлена. В частности, дело Саши Скочиленко освещали множество СМИ, в том числе и мы — и ее все-таки обменяли, настолько было резонансное дело с безумной жестокостью, которая распространялась на совершенно беззащитного и невиновного человека.
— Нередки случаи, когда Sota.vision пишет новость про активистов, а после они становятся корреспондентами издания (так было с Анной Слива, Евгением Куракиным, Владимиром Василенко, Алипат Султанбеговой). Можно ли назвать вас активистским медиа?
— У нас никогда не работали действующие активисты, это наш принцип.
Если ты волей судьбы попал в наше СМИ, ты заканчиваешь со всей активистской деятельностью.
Анна Слива пришла к нам после убийства Алексея Навального, при этом Анна учится на журналистку. Евгения Куракина я знала еще с 2016 года, он был правозащитником, потом занялся фоторепортажами в судах и в 2022 году стал сотрудничать с нами. Владимир Василенко также был правозащитником и очень короткое время сотрудничал с нами, делая небольшие новостные заметки из судов. Алипат Султанбегова уехала из России и стала нашим корреспондентом в Армении. Конечно, никаким активизмом в это время она уже давно не занималась.
Хочу подчеркнуть, что мы не набираем журналистов по объявлениям, все происходит достаточно случайно. Сейчас наше СМИ стало, если можно так сказать, Ноевым ковчегом, к нам приходят исключительно профессионалы, так как в России еще остаются смелые журналисты, которых не устраивает работать на пропагандистские медиа, многих уволили из закрывающихся оппозиционных медиа. Так что мы не активистское СМИ и никогда таковым не были!
— Спустя какое-то время после начала войны у вас стал работать Слава Тихонов — бывший сотрудник федеральных каналов, который в начале марта 2022 года в прямом эфире «Москвы 24» выступил против войны. Как он оказался в Sota.vision?
— Да, Слава Тихонов пришел к нам в начале лета 2022 года, в очень непростой момент, когда мы лишились своего телеграм-канала SOTA, заменившего нам сайт, с 2020 года, когда нами было принято решение закрыть там многие публикации и писать туда уже исключительно нейтральные новости, чтобы не получать бесконечные штрафы. Слава написал нам в бот и стал работать нашим выпускающим редактором новостей, а также корреспондентом в судах. Слава как раз привел к нам в СМИ Антонину Фаворскую, которая подошла к нему на суде по делу Ильи Яшина* и спросила у него, возможно ли попасть к нам в издание. Слава не случайно попал к нам, так как он выступил против войны и уже не смог бы работать в «Москве 24» — государственном медиа.
Журналистка Антонина Фаворская
Фото: Sota.vision
— В 2021 году Федор Крашенинников* назвал вас «гэбэшной помойкой», Илья Яшин* обвинял вас в «подментованности» и с 2018 года называл «кадыровскими шавками». На чем основаны эти обвинения?
— В истории с Ильей Яшиным* все достаточно странно с его стороны, так как меня он очень хорошо знал еще с 2015 года, он позвал меня освещать костромскую кампанию [партии ПАРНАС] . Я создавала каждодневные сюжеты, когда Илья, а также практически вся команда Алексея Навального находились около двух месяцев в Костроме, ведя там предвыборную кампанию. После костромской кампании я также помогала Илье в создании разных роликов с его участием, в том числе перед муниципальными выборами, делала ролики для его предвыборной кампании. Но нашла коса на камень после вынесения приговора по делу убийства политика Бориса Немцова.
С Борисом Ефимовичем я была также знакома и даже освещала его акции и события незадолго до его убийства, буквально последняя съемка состоялась 26 февраля 2014 года в офисе газеты «Московский комсомолец». Поэтому за приговором я очень следила, и меня, конечно же, не устраивали следствие и ведение судебного процесса, как и моего коллегу из издания «Грани.ру» Дмитрия Борко. Наши журналисты хотели выслушать альтернативную версию расследования убийства Бориса Немцова, наиболее заметным персонажем, который делал независимое расследование, был [адвокат] Игорь Мурзин, сейчас он невероятно одиозен, но тогда у него брали комментарии различные издания, его расследование прозвучало в ПАСЕ. Так вот, наш журналист Олег Еланчик и правозащитница Ирина Яценко записали с Мурзиным интервью по скайпу, в нем не было ничего обидного для Ильи, но
Илья написал мне в ультимативной форме, чтобы это интервью немедленно убрали, иначе он будет говорить про нас плохое.
Я спросила у авторов интервью с Мурзиным, готовы ли мы удалить это интервью, они наотрез отказались, предложили Илье сделать с ним интервью на эту же тему, он отказался. Вот после этого он стал нас так называть.
По поводу Крашенинникова: я так понимаю, ему не понравилась новость про уехавших ФБКшников в Грузию, когда они выкладывали свои фото в открытом доступе в инстаграм, а наш редактор новостей этот факт заметил и решил написать. Надо сказать, что я и главный редактор были против этой публикации, но не проявили свою власть в полной мере. Эту публикацию сделал Алексей Обухов, который впоследствии присвоит наш телеграм-канал и будет вести себя реально как провокатор из «гэбэшной помойки». В данный момент у нас нормальные отношения с Федором, думаю, что после «Невзлингейта» и кражи канала Обуховым все встало на свои места.
— Как финансируется издание сейчас? У вас на сайте и канале нет ссылок на реквизиты и просьб о донатах. Вас поддерживают европейские фонды? Конкретные инвесторы?
— Информацию о наших спонсорах мы не разглашаем. Насчет донатов — они у нас есть на ютубе, также еще остался доход от монетизации на ютубе, несмотря на все блокировки. На нашем ютубе более 600 тысяч подписчиков и каждодневный выход контента.
— Вопросы про деньги, особенно сейчас, безусловно, чувствительные, и тем не менее можете вы сказать, спонсоры — это частные лица, бизнес или некоммерческий сектор? В какой момент вы к ним обратились? И можете раскрыть какие-то цифры доходов издания?
— Я уже ответила на тему финансов, добавить больше ничего не могу.
— Повлияло ли на ситуацию с финансированием закрытие USAID, деньгами которого опосредованно пользовались многие медиа в изгнании? Если да — участвовала ли Sota.vision в опен-колле Михаила Ходорковского* и Бориса Зимина для пострадавших СМИ и прошла ли конкурсный отбор?
— О существовании USAID я узнала, когда случилась блокировка этого фонда и пошли новости об этом.
— Sota.vision стала номинантом премии «Журналистов без границ». Оргкомитет премии «Профессия — журналист» вручил спецприз Артему Кригеру*** и Антонине Фаворской*** — вашим авторам, которые сейчас находятся за решеткой из-за своей профессиональной деятельности. Также Фаворская была награждена премией «Редколлегия». Как вы оцениваете это признание? Какую роль в нем сыграли задержания журналистов Sota.vision, на ваш взгляд?
— Немного побрюзжу и расскажу про отношение журналистского сообщества.
О награждении наших журналистов оргкомитетом «Профессия — журналист» я узнала только сейчас, прочитав ваш вопрос. Очень странно, но нам на редакционную почту и в бот ничего не присылали, никак не оповещали о столь важном событии. Даже уважаемые «Репортеры без границ», где мы были только номинированы, оповестили нас аж за два месяца до голосования. Окей, бывает. На премию «Редколлегия» нас также не приглашают, меня даже спрашивают зарубежные коллеги из СМИ и правозащитных организаций: «А вы будете на премии "Редколлегия"? Очень хотели бы там увидеться и пообщаться по теме ваших преследуемых журналистов и вашей работе в целом».
Еще один очень неприятный момент — это совершенно безразличное отношение к нашей проблеме с крадеными именем и телеграм-каналом.
Это чувствительно, особенно в такие моменты, когда выходит очередная публикация по теме «Невзлингейта» и там фигурирует наш угнанный телеграм-канал, где просто пишут «издание Sota, финансируемое Невзлиным…». Ну, во-первых, издание Sota — это мы, это наше доменное имя с 2015 года, наше полное название Sota.vision, а во-вторых, если вы пишете так, то ставьте дисклеймер. Мы неоднократно просили правильно подписывать «ОВД-Инфо»*, «Медиазону»*, казалось бы, они за закон и правозащиту, и читатель точно не разберется, где какая Sota, а ведь это их профессиональный долг. Мы всегда открыты для любых вопросов от коллег по этому поводу, можно написать нам на почту, в бот, можно написать мне лично — мой контакт есть у многих. Но почему же надо писать неправильно, разве это непонятно, что вы тем самым подставляете ни в чем не повинных коллег? Наше издание страдает непосредственно, не говорю уже о репутационных потерях, нервах, материальных убытках, но это еще и риск судебного преследования. Мы продолжаем работать в России, а тут такое творится с твоим именем и на твоем телеграм-канале.
Теперь по поводу заслуг наших журналистов, пострадавших от репрессий, и всего СМИ. На сегодняшний момент мы одно из последних федеральных независимых российских СМИ, продолжающих работу в России. Двое наших журналистов, Антонина Фаворская и Артем Кригер, находятся в СИЗО за их профессиональную деятельность. Безусловно, мы заметны, наши материалы расходятся по многим СМИ, в том числе и зарубежным, нас даже называют нишевым СМИ, хотя мне бы хотелось выйти за эти рамки. Поэтому наше СМИ, единственное из России, было удостоено такой чести: представлять страну в номинации «За влияние» от «Репортеров без границ».
Премии Артема и Антонины связаны с их преследованием в большей мере. Как только Антонину задержали, мы объявили сбор подписей в ее защиту, на что откликнулось невероятное количество российских независимых СМИ и журналистов, а также зарубежных СМИ и правозащитных организаций. Поэтому я очень признательна тем организациям, которые дают премии нашим преследуемым журналистам, так как это их невероятно поддерживает и напоминает обществу об их преследовании за их честную работу.
— Олег Кашин* писал, что главным СМИ девяностых был «Коммерсантъ», нулевых — «Афиша», десятых — «Медиазона». Какое СМИ главное для России в двадцатых годах?
— Главное — не быть одним главным СМИ, а делать одно общее дело. Сплоченность актуальна в наше настоящее время. Например, Sota.vision является, как я уже и говорила, нишевым СМИ, материалы которого расходятся по многим изданиям в новостях, видеосюжетах и даже документальных фильмах. Наша оперативность, репортажи с места событий — основа новостей для перечисленных СМИ.
Александра Агеева в 2018 году во время освещения процесса по делу об убийстве Бориса Немцова
wikimedia
Но я попробую выделить несколько основных СМИ. Думаю, что это «Дождь»**, они пытаются делать телевидение, что сейчас очень сложно, практически невозможно, но они пытаются! Судебные процессы прекрасно освещает «Медиазона», расследования — «Инсайдер»**, репортажи из горячих зон, из Украины — «Настоящее время»**.
— Вы не комментируете сообщения SotaProject*, направленные в ваш лично адрес и в адрес издания. С чем это связано? Разве это не проигрышная позиция — игнорировать нападения?
— Я считаю ниже своего достоинства вести полемику с Алексеем Обуховым, который присвоил наш телеграм-канал варварским способом, просто выкинув создателей и владельца из канала издания, о чем мы подробно написали с разбором, как это было, в своем заявлении редакции «Апельсин не делили, его просто спиздили». По прошествии нескольких лет стало понятно, как он «спасал коллег от Агеевой» — он «угнал канал под ключ», как недавно написал мой знакомый в своем фейсбуке. Все, что выходит из уст Алексея в мой в адрес и в адрес наших журналистов, — это ложь, манипуляции. С ним бы хорошо поговорить именем закона, но у меня нет на это ни времени, ни средств, учитывая, что адвокатов ему оплачивает их богатейший спонсор, о чем недавно написал Майкл Наки* в своем твиттере.
— После поста SotaProject, в котором они взяли комментарий у националиста Саввы Федосеева и назвали его нацистом, он подал на телеграм-канал Sota в суд. Была сложная история с тем, что он не мог установить автора поста и владельцев канала, решил, что ответственность должен нести создатель канала, то есть вы. При этом SotaProject обвинила вас в сговоре с Федосеевым с целью восстановить доступ к каналу через суд. Как вы это прокомментируете? Какое сейчас состояние этого судебного разбирательства?
— На данный момент меня осудили за публикацию на моем, присвоенном Обуховым канале издания, к которому у меня нет доступа. Угнанный телеграм-канал принадлежал и принадлежит мне.
Это ужасная ситуация, так как страшен прецедент, далее можно удовлетворять все дела, которые будут заводиться за публикации на угнанном канале.
Мне совершенно непонятна позиция Telegram, то есть какая там позиция, поддержка за почти три года не ответила ни разу, хотя в поддержку, помимо нас, обращались и Европейская федерация журналистов, и «Роскомсвобода», Telegram никому не отвечает. Как такое возможно? Как настолько большая соцсеть не может элементарно отвечать в поддержке, как это делают X [бывший твиттер] и даже TikTok — кстати, ресурсы нашего издания там были также угнаны, но поддержка отреагировала и вернула законному владельцу доступ в течение месяца плюс-минус.
Насчет сговора с Федосеевым — это полнейшая ахинея, которую несет Обухов, не предоставляя никаких доказательств, чтобы подкрепить эту новость.
— Суд постановил взыскать с вас 30 тысяч рублей в пользу Саввы Федосеева. У вас арестовали счета? Будете ли вы дальше принимать участие в этом судебном процессе, оспаривать авторство?
— Да, мы с моим адвокатом Динаром Ирисовым подали апелляцию на решение суда, авторство обязательно будем оспаривать, так как эта публикация не имеет никакого отношения ко мне, канал был украден до ее размещения.
Счета арестованы уже давно, так как у меня несколько штрафов по иноагентским протоколам.
— Правозащитник Олег Еланчик и бывший координатор вологодского регионального штаба Навального Евгений Доможиров когда-то были главными редакторами в Sota.vision. Сейчас они имеют какое-то отношение к изданию? И кто главный редактор сейчас? Спрашиваю, потому что сотрудничество с «экстремистской организацией» ФБК*** вменяют двум журналистам Sota.vision — Кригеру и Фаворской.
— Наш официальный главный редактор — Олег Еланчик с момента основания СМИ по сегодняшний день. Евгений был ИО главного редактора буквально один месяц, когда был большой риск для задержания Олега, так как он находился в России летом 2022 года. Он оставался в тот момент единственным официальным лицом, представляющим издание, так как я уехала из РФ еще в марте 2022 года.
— Не хочу, чтобы вопрос показался публичным доносом, но тем не менее. Еланчик и Доможиров имеют бэкграунд, связанный со структурами Навального. И двух ваших сотрудников обвиняют по делу ФБК. Не слишком ли много связи со структурами в издании? Носит ли это дополнительный риск, и если да, то вы будете что-то делать?
— Олег Еланчик никогда не был ни в каких структурах. Олег является нашим главным редактором с 2015 года и помощником известного правозащитника Льва Пономарева примерно с 2021 года. Евгений Доможиров сотрудничал с нами недолгое время, летом 2022 года, буквально пару месяцев, и не являлся на тот момент активистом или участником каких-либо структур, повторю, что он был ИО главного редактора один-два месяца неофициально, до официального оформления дело не дошло, так как Олег смог выехать из РФ.
Тоня и Артем начали свой путь в журналистике в нашем СМИ, все это время до ареста работали у нас, никогда ни в каких структурах не состояли. Тоня очень подробно освещала суды Алексея Навального и написала после смерти Алексея статью «Как суд и ФСИН пытали Навального» — это, видимо, очень не понравилось властям и послужило поводом фабрикации на Антонину дела. Что касается Артема Кригера, который у нас в издании специализировался на уличных опросах и интервью, так как заседание закрыто, мы не знаем, какие доводы обвинения о связи со структурами Навального предъявлены ему.
— На странице в Википедии раздел с историей издания занимает меньше слов, чем раздел о преследовании журналистов. С чем это связано? Как вы обеспечиваете безопасность журналистов?
— Да, наших журналистов очень часто необоснованно задерживают, так как мы освещаем протестные акции, одиночные пикеты, митинги. Сейчас наших журналистов могут задержать и за то, что они проходили мимо митинга-концерта в поддержку ДНР, или за то, что они сидели с фотоаппаратом на лавочке, достаточно далеко от предполагаемой акции жен мобилизованных.
Мы соблюдаем законы, журналистскую этику, а также берем консультации юристов, как работать наиболее безопасным способом, как вести себя, если вас задерживают. Мы много тратим времени на это просвещение, так как ситуация сейчас достаточно непредсказуема.
Можно сказать, мы первопроходцы, которые работают в условиях современной России.
— Как справляются сотрудники после задержаний? Издание им как-то помогает? Может, психологов оплачивает?
— Безусловно, мы полностью отвечаем за судьбу наших журналистов, помогаем с адвокатами, с юридическими консультациями, с помощью в оплате адвокатов, передачек, штрафов.
— А как они вообще справляются с реалиями работы? Были ли случаи, что кто-то увольнялся из-за этого или уходил в какой-то бессрочный отпуск?
— Случаев ухода после каких-то событий типа присвоения иноагентского статуса или ареста наших журналистов было немного. Как я говорила ранее, к нам попадают не случайные журналисты по объявлению, они знают, куда приходят и зачем, и здраво оценивают все риски, а если кто не оценивает риски, мы их предупреждаем заранее.
У нас нет официального трудоустройства в издании, юридического лица и штатных сотрудников с трудовым договором и всеми вытекающими из него обязательствами — увольнение, отпуск, больничный.
— Помогают ли вашим задержанным сотрудникам ваши новости об их задержании?
— Думаю, помогают, так как все же я сторонница резонанса, если вас незаконно задержали или посадили. Но мы уточняем персонально у каждого нашего журналиста, готов ли он к тому, что мы будем писать про него, если случится задержание.
— Почему вашего сотрудника Тимофея Илюшина задержали в Приднестровье?
— Тимофей Илюшин выполнял свою работу, и местной полиции показалось, что он якобы пересек незаконно границу. Благодаря нашей огласке инцидент удалось решить достаточно быстро.
— Вы как-то поддерживаете Фаворскую и Кригера? Если да, то как?
— Да, мы поддерживаем Тоню и Артема, мы освещаем их суды, публикуем все новости, связанные с их делами, помогаем оплачивать адвокатов, пишем письма. Стараемся, чтобы их имена звучали во всем мире, чтобы все знали, что их преследуют незаконно, ведь они просто журналисты, пострадавшие за свободу слова.
— SotaProject писала, что не поддерживаете, и только Слава Тихонов на личной странице в X написал, что они врут. Почему ваше издание не ответило на это обвинение?
— Я не отвечаю на публикации Обухова и Co., это ложь, провокации и манипуляции.
— SotaProject также писала, что получила судебные материалы по делу ФБК с журналистами. Там сказано, что Фаворская и Кригер сотрудничали с их структурами. Вы можете это как-то прокомментировать?
— Это, пожалуй, был единственный раз, когда наше издание отреагировало на «новость от Алексея», мы публично ответили на это.
— Вы уехали из России в марте 2022 года. Почему? Вы были готовы к эмиграции?
— Я опасалась за свою безопасность и сохранение издания, а также безопасность своей семьи, так как являюсь официальным представителем оппозиционного издания в России, мое СМИ пишет без цензуры, я содержу это СМИ. После начала так называемой СВО были опасения, что введут военное положение и начнется усиление репрессий. На тот момент я была уже признана иноагентом и у меня на руках был двухлетний сын.
— Как сообщало Би-би-си, вы узнали о внесении в реестр иноагентов от коллег, когда гуляли на улице с ребенком. Сколько лет вашему ребенку сейчас? Как он реагирует на все, что происходит с вами? Вы с ним обсуждаете происходящее?
— Я узнала о своем статусе иноагента, когда гуляла со своим двухлетним сыном Савелием. Сейчас Савелию пять лет. Савелий не помнит свой родной город — Москву, не помнит Россию. Он говорит, что Россию захватил Бармалей, желает, чтоб он исчез, и тогда мы вернемся в Россию, которую он почему-то очень любит. Конечно, он политически подкован, так как дома, считай, редакция 24 на 7, мама работает онлайн. Я стараюсь не обсуждать темы про войну при нем, так как это губительно для психики, и не только детской.
— Вы сейчас ощущаете себя в безопасности? В 2023 году произошел ряд отравлений журналистов, которые уехали в Европу. Вас это миновало?
— Ощущение тотального страха, что к тебе в дом ворвутся и положат лицом в пол, прошло, когда наш самолет приземлился в Стамбуле 23 марта 2022 года. Но страх за будущее есть, оно туманно, начиная от статуса за границей до возможности работать, обустройства.
— Не чувствуете ли вы оторванность от страны? При каких условиях готовы вернуться в Россию?
— Оторванность от России я практически не ощущаю, так как каждый мой день связан с работой моего издания в РФ. Здесь, в Латвии, практически все говорят по-русски, что тоже не дает оторваться. Готова вернуться после падения режима, отмены репрессивных законов, отмены иноагентского статуса.
— За счет чего вы держитесь? Какие у вас главные переживания сейчас?
— Я держусь за семью и работу в издании.
— Какое будущее может ждать издание? Вы готовы к признанию Sota.vision нежелательной организацией? У вас есть план действий на этот случай?
— Мы обдумываем разные апокалиптические сценарии, но, когда прилетает такое, это всегда врасплох, как с иноагентством или спойлерской организацией в Литве Sota Media, которая напрямую связана с сайтом sotaproject.com, юзающей наш угнанный телеграм-канал Sota.
* — признаны иностранными агентами в РФ
** — признаны нежелательными организациями в РФ
*** — организация признана в РФ экстремистской и запрещена