Александр Петриков специально для «Кашина»
Такая совсем периферийная на фоне всего остального, но едва ли не самая жуткая история, происходящая прямо сейчас – тюрьма.
Ждали амнистии к 75-летию Победы. Формально можно ждать и до сих пор, но решение, кажется, уже принято; была специальная новость «Интерфакса», эксклюзив – спросили председателя юридического комитета Госдумы Крашенинникова, будет ли амнистия, он ответил – «Вряд ли», и если бывают по-настоящему судьбоносные слова, то вот они, два слова: вряд ли.
Несколько месяцев назад связанная с амнистией интрига проходила прежде всего по категории околополитических новостей о последствиях летних протестов прошлого года. Те посадки, каким бы репрессивным ни выглядело российское государство, были все же чуть-чуть чрезмерными даже по его меркам – лето было нервное, и тех, кто в спокойное время отделался бы штрафом (к блогеру Синице это тоже в полной мере относится), сажали на годы, но годы по политическим делам – понятие относительное. Мы видели, как досрочно уезжали на Украину осужденные на самые долгие сроки Савченко, Сенцов и прочие, помним, как накануне сочинской Олимпиады выпускали узников Болотного дела, Pussy Riot, даже Ходорковского. Торжественно круглый 75-летний победный юбилей выглядел с учетом этого опыта очень убедительным поводом для освобождения политзаключенных, и более того, политзаключенные казались единственной спорной категорией, которую, может быть, отпустят, а может быть, и нет – а остальных, неполитических, нетяжких, пожилых, несовершеннолетних и прочих из того же ряда, – вообще уже можно было готовиться встречать на свободе. Уж к такому-то юбилею – как без амнистии.
А вот так – «вряд ли»; коронавирус смешал карты всем, включая тех, о ком принято думать в последнюю очередь. Сейчас модно рассуждать о том, как изменится жизнь после пандемии, но оптимистов выдает будущее время их рассуждений – что значит изменится, если она уже изменилась?
