kremlin.ru
Вниманием на минувшей неделе почти целиком завладела Белоруссия, в шестой раз выбиравшая себе президента. Выборы, как мы знаем, происходили в ситуации резко обострившегося конфликта между властью и обществом, который вылился в вакханалию манипуляций и неприкрытого насилия со стороны режима Александра Лукашенко. В комментариях различных российских экономистов и политологов, не замеченных в симпатиях к дряхлеющим постсоветским автократиям, то и дело поднимался вопрос: далеко ли самой РФ до таких методов удержания власти? И вообще: чья система пошла вразнос больше – президента Путина, продлевающего срок полномочий через редакцию Конституции и фальшивый плебисцит, или президента Лукашенко, сажающего в тюрьму соперников по избирательной кампании?
Интервью, которое Лукашенко на неделе дал украинскому журналисту Дмитрию Гордону, рисует портрет белорусского лидера, который, если отбросить разницу в манере общения и темпераменте, не так уж разительно отличается от образа своего российского коллеги:
«У нас ним [Путиным] есть определенное напряжение, потому что мы оба сильные личности»;
«Я ему [Путину] недавно – [при обсуждении дорожных] карт этих, интеграции – говорю: “Ну мы ж не вечны, мы с тобой на излете, рано или поздно мы с тобой уйдем, и наша задача сейчас оставить то, за что нам скажут спасибо те, кто придет, – наши дети”»;
«У нас нет олигархов, и при мне их не будет. Они равно приближены к власти настолько, насколько равноудалены»;
«Справедливость – это главное, это основа того, что я пытаюсь делать, основа любой моей политики. Законы? Да, хорошо, но всего в законах не пропишешь»;
«В шутку, когда с Владимиром Владимировичем Путиным встречаюсь, говорю: “Володя, я уже не последний диктатор Европы”. А он смотрит на меня удивленно: “Неужели думаешь, что это я?”».
скриншот youtube
Дело, конечно, не только в общности взглядов двух лидеров на некоторые аспекты политического долголетия – или, как в пятницу выразился сам хозяин Кремля, «совпадении интересов и экономических, и политических». Похожими Путина и Лукашенко делают результаты их работы. Не важно, что и как они говорят. Важно, куда заводят их решения. Привыкшие считать Белоруссию воображаемым дном, которого Россия рискует достичь разве что при каких-то исключительных обстоятельствах, возможно, будут удивлены тем, насколько уже сейчас близки в своей бедности соседние страны.
Так, «РИА Новости» обнародовали на неделе расчеты медианной зарплаты россиян – 35 тысяч рублей в месяц, или $475 по текущему курсу. Тот же показатель в Белоруссии, по майским данным Белстата, составляет 893 белорусских рубля, или $366. Близость цифр – не флуктуация. В прошлом сопоставимость зарплат в двух странах – правда, по паритету покупательной способности валют – отмечали эксперты ВШЭ.
Схожи между тем не только доходы населения, но и принципы их распределения на рынке труда.
На неделе российский министр обороны Сергей Шойгу объявил, что с 1 июля 45 тысяч солдат и офицеров получают специальные надбавки к окладу – в среднем дополнительные 23 тысячи рублей в месяц. Аналогичные надбавки регулярно инициируют другие силовые ведомства – скажем, Росгвардия. Это лишь частный пример государственной щедрости – не учитывающий ежегодных индексаций и прочих расходов на силовиков. На социальное обеспечение военнослужащих, государство за три года, включая текущий, потратит 113 млрд рублей, на пенсии военным и правоохранителям – еще 603 млрд.
У Белоруссии, разумеется, нет таких финансовых ресурсов. В бытность Дмитрия Медведева президентом Лукашенко даже пришлось напоминать тому о «необходимости изыскания для белорусских военнослужащих дополнительных средств за счет разных направлений сотрудничества Белоруссии и России». Тем не менее, местные журналисты пишут о сравнительно высоком уровене денежного довольствия и солидном пенсионном обеспечении силовиков в стране. Заметим, что официальный Минск засекречивает подобную информацию. В своих выводах белорусские СМИ апеллируют к блогерам с доступом к служебным документам, объявлениям о вакансиях, суммами в декларациях о доходах бывших милицейских начальников, подавшихся в депутаты и т.д. При этом соответствующую нагрузку на республиканский бюджет невозможно просчитать, поскольку численность людей в погонах – тоже тайна (избирательность государственной статистики, закрытые статьи бюджета – все это белорусские власти любят не меньше российских).
Особое положение силовиков в качестве опоры режима, в свою очередь, гармонирует с поддержкой работников госпредприятий. Путинская Россия и Белоруссия Лукашенко не верят в эффективность частной собственности и отвергают планы масштабной приватизации, сознательно сохраняя в экономике непомерно высокую долю госсектора. Оба правителя делают ставку на мощь государственных монополий и расширение бюджетных инвестиций, одновременно подавляя конкуренцию и ограничивая свободу любых рыночных институтов. Неудивительно, что в последнем Index of Economic Freedom Республика Беларусь и Российская Федерация практически соседи – занимая 88-е и 94-е места соответственно.
В России государство, вопреки своим декларациям, продолжает преследовать и фактически изживает предпринимательство – на неделе эту печальную тенденцию подтвердили данные Росстата: доля предпринимательских доходов в структуре всех денежных доходов населения снизилась с 5,9% в первом квартале до рекордно низких 3,5% во втором. Положение малого и среднего бизнеса в Белоруссии несколько лучше – вклад предприятий данной категории в ВВП Белстат оценивает в 26% против 20% у РФ, по расчетам Росстата. И все же развитие белорусского бизнеса тормозит вынужденное взаимодействие с государством. Все, что с ним связано, предприниматели воспринимают как риск, в таких условиях мало кто готов инвестировать, отмечается в прошлогоднем опросе исследовательского центра ИПМ.
В России заявляют о фактически потерянном десятилетии, за которое средний темп роста экономики составил около 1,6%, а с учетом изменений в расчетах, внесенных Росcтатом задним числом, – 1,8%. И это не так уж сильно отличается от 1,7%, которые, согласно официальным данным, за тот же период в среднем прибавлял белорусский ВВП. У каждой из экономик, столь разных по масштабам, своя история болезни – Россия все еще критически зависит от экспорта углеводородов, а Белоруссия – от льготных цен на российскую нефть и газ, российских кредитов, а также доступа своих импортеров на российский рынок (порой с «черного хода»). Однако при всех технических нюансах модели развития двух стран концептуально близки друг к другу, сводясь к поддержке эфемерной стабильности и бесконечной симуляции структурных реформ. Любые подвижки здесь возможны при условии сменяемости власти. Но что бы там Лукашенко ни говорил Путину о скором закате их долгой политической карьеры, ясно, что оба они никуда не собираются. На этом фронте без перемен. В свежих Хрониках госкапитализма:
