kremlin.ru
Россия еще не оправилась от пандемии, но ее экономика на верном пути к выздоровлению. Такой ободряющий вывод следует из свежего обзора Высшей школы экономики. Эксперты, конечно, пока не знают, «к чему приведет смягчение карантинных мер (в том числе, не возникнет ли из-за этого вторая волна эпидемии, риск которой приходится постоянно иметь в виду); не ударит ли рикошетом по финансовому сектору». И все же июльская динамика железнодорожных перевозок и потребления электроэнергии недвусмысленно указывает на оживление в реальном секторе.
О том, что страна прошла пик экономической турбулентности, вызванной эпидемией, и ситуация на финансовых рынках нормализуется, следует и из данных Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), рассчитывающего для страны индекс финансового стресса. Его значение вернулось к уровню конца зимы этого года.
В то же время есть и другое, менее ортодоксальное измерение кризисной ситуации – общественные настроения. На неделе признаком сохраняющего напряжения стало бурное обсуждение темы деноминации российской валюты. С предложением избавить рубль от двух лишних нулей выступил глава информационно-аналитического центра «Альпари» Александр Разуваев. Частное мнение аналитика, пожалуй, не самого выдающегося, спровоцировало впечатляющий инфошум. Деноминация попала в ленты агентств и заголовки практически всех центральных медиа, не исключая деловые, а комментировать затею в итоге пришлось Российской академии наук, профильному комитету Госдумы, ведущим экономистам крупнейших российских банков. И даже в ЦБ нехотя высказались на этот счет:
«Чем нелепее и безосновательнее идея, тем больше она распространяется, но мы не будем подкармливать троллей своими комментариями» – отреагировал регулятор (неделей ранее ЦБ уже пришлось публично извиняться и оправдываться за размещение поста в ведомственном facebook о том, как государство во время ВОВ изымало доходы у населения – выбор момента для такой исторической справки, по общему мнению, был признан не самым удачным).
Тролли здесь ни при чем. Пространством для подобных разговоров служит привычный зазор между декларациями государства и реальной жизнью. Масштаб обсуждений показывает всю хрупкость общественного доверия к решениям властей в тяжелой экономической обстановке – даже если в данном случае никакого решения нет и менять нарицательную стоимость нацвалюты никто не собирается.
«Вы что? Хотите, чтобы я землю ел из горшка с цветами, чтобы вы мне поверили, или клялся на крови? Это глупо просто», – ответил в 2008 году Владимир Путин на действительно смешной вопрос о гарантиях, что никакой деноминации власть не планирует / «Чушь это полная, это нелепо, невозможно, дорого», – подчеркнул президент уже на заседании Госсовета (двенадцать лет назад слухи о неминуемой деноминации циркулировали в стране в течение нескольких месяцев, так что их пришлось комментировать многим влиятельным чиновникам, начиная с хозяина Кремля).
Публичные заверения в таких случаях обычно не работают – напротив, лишь подогревают всеобщий скепсис. Не далее как три месяца назад Алексею Кудрину пришлось отдельно разъяснять инициативу о вложении свободных средств банков, в том числе с депозитов физлиц, в гособлигации – просто, чтобы никто не подумал, будто Кудрин и в самом деле «предложил забрать вклады у населения».
На неделе глава Счетной палаты выступил с лекцией об экономической политике в Институте Гайдара. И, кажется, на сей раз его мысль была предельно ясна – спикер констатировал клиническую смерть экономического роста в стране:
«Если сбудется официальный прогноз этого года и мы упадем около 5% ВВП, то за последние десять лет, включая этот год, средний темп роста нашей экономики будет всего 1%. Это очень мало, это исторически мало, чтобы за десятилетие мы так мало росли. Мы сейчас выросли к 1990 году всего на 30%. Это, конечно, не так много для мировой экономики, для нашей истории. Россия, конечно, может иметь темпы и 3%, и 5%. И у нас есть большие резервы. Шагами, которые я сегодня частично назвал, можно существенно поднять потенциал экономического роста в нашей стране. И даже несмотря на то, что мы об этом говорим там много лет, к сожалению, решений не принимается в этом смысле. К сожалению, мы стоим, мы сегодня в застое». (Прогноз, о котором упоминает Кудрин, принадлежит Минэкономразвитию. Но есть и другие: от ЦБ РФ – 4–6%, Всемирного банка – 6%, МВФ – 6,6%.)
Курс на ускорение экономики терпит фиаско. И не так уж сложно понять, почему умозрительные рассуждения о возможных действиях правительства – вроде той же злополучной деноминации – принимаются так близко в сердцу. Вместо многократно обещанного роста страна только и делает, что преодолевает экономические и финансовые кризисы. Развитие тревожной мнительности в этих условиях представляется естественной общественной реакцией. В свежих Хрониках госкапитализма:
