Танк Sherman из 6-й южноафриканской танковой дивизии (1944). Фото: Wikipedia
В начале сентября 1939 года Южно-Африканский Союз занимал исключительное положение в составе Британской империи. В отличие от других доминионов, южноафриканские лидеры в первые дни после вторжения вермахта в Польшу не пришли к единому мнению о необходимости объявить войну Третьему рейху. Несмотря на формальное обязательство поддерживать решения короны, парламент и население разделились практически поровну. Южноафриканская партия под предводительством прославленного военного Яна Смэтса оставалась лояльной и призывала последовать за Великобританией. Лидер Национальной партии и премьер-министр Джеймс Барри Герцог считал, что следует сохранять нейтралитет, и открыто симпатизировал Германии.
4 сентября состоялись самые драматичные парламентские дебаты в истории Южно-Африканского Союза. Герцог отметил, что обязательства перед Польшей несет Великобритания, но ее доминионы, обладавшие высокой степенью автономии, не обещали помочь Варшаве в случае агрессии со стороны рейха. Глава правительства пошел еще дальше и выразил солидарность лично фюреру: «Я сопереживаю Гитлеру и понимаю, что он чувствует, потому что меня тоже растоптали». Для Герцога положение Германии, лишившейся по Версальскому договору территорий, статуса и уважения, не сильно отличалось от ситуации в Южной Африке. Он апеллировал к национальному сознанию африканеров — потомков европейских переселенцев, с которыми британцы жестоко расправились в начале XX века.
Смэтс отстаивал противоположную позицию. По его мнению, имперские амбиции Гитлера простирались намного дальше возвращения утерянных территорий, а Южная Африка несла обязательства перед Великобританией и должна была разорвать любые отношения с рейхом. Голосование по вопросу вступления в войну закончилось победой лоялистов с небольшим перевесом — 80 против 67. Решающим аргументом послужила вероятность аннексии Юго-Западной Африки, бывшей германской колонии, которая находилась под контролем Южно-Африканского Союза. Если нацисты рассчитывали вернуть все утраченные территории, рано или поздно их заинтересовала бы далекая провинция на другом континенте.
Формально Британская империя удержала позиции в неспокойном доминионе. Действовавшее с 1934 года коалиционное правительство распалось, Герцог подал в отставку, Смэтс занял должность премьера и вошел в Имперский военный кабинет под руководством Уинстона Черчилля. Однако политический провал прогерманских сил не разрешил общественные противоречия, которые назревали в Южной Африке со Второй англо-бурской войны. Значительная часть политиков и обычных африканеров по-прежнему поддерживала Германию. Триумфальное шествие вермахта по Европе не способствовало укреплению авторитета Великобритании.
В июле 1940 года Смэтс написал одному из ближайших товарищей:
Победы немцев чрезвычайно вдохновляют оппозицию. Они проводят встречи по всей стране и обсуждают возможность сепаратного мира. Говорят, что союзникам уже настал конец, а со мной будет покончено через несколько месяцев. Тогда они захватят власть, объявят о выходе из империи и провозгласят республику. Примут новую конституцию по примеру Италии и Португалии, заключат союз с нацистской Германией.
Самую серьезную угрозу для империи представляла сменившая в качестве главной оппозиционной силы Национальную партию общественная и милитаристская организация «Оссевабрандваг», которая открыто поддерживала нацистов и призывала к свержению британской власти. Очевидец вспоминал:
Десятки тысяч людей присоединялись к движению. Никакого поступательного развития — сразу стремительный скачок.
Далекая территория, не имевшая никакого отношения к Польше или Чехословакии, внезапно превратилась в желанную цель для нацистских властей. Доминион наводнили агенты рейха и их противники из британской разведки, которые пытались помешать эскалации конфликта. Над Южной Африкой нависла угроза гражданской войны.