Беженцы из Украины
Christoph Soeder/dpa
Всю ночь просидела, глядя в темное окно и слушая, как время от времени вдали раздается ужасающий, тревожащий, кошмарный рокот. Болел зуб, но тревожил совсем не он и даже не этот страшный гул и зарево на горизонте, а мысли. Постоянно панически толпящиеся в голове. Что дальше? Куда бежать? Как выжить? Что с нами со всеми будет?
Тут у каждого своя правда. На всей планете — у каждого своя. В панике все. А мне нужно услышать себя, понять, с чем могу справиться, где найду покой и защиту. Я уже так долго бегу, что в пути растеряла не только все деньги, вещи и силы, но, кажется, и саму себя. Я стала старой, нервозной, подозрительной и просто больной. Меня разрушает страх. Меня и весь мир.
Галка Соколова, которая училась в 11-Б, встречая меня в школьном коридоре или на курилке, любила приговаривать: «Когда страшно — помни, твой страх — лучший способ борьбы с целлюлитом. Булочки сжимаются, держатся в тонусе, жир горит. И пусть враги завидуют тому, какая у тебя подтянутая попка!»
Даже в самых темных временах есть свои плюсы. Должны быть… Найти бы только. Да, Галка Соколова тот еще философ…
А утром мысли притупляются. Как и боль, которую безуспешно пытаешься снять таблетками, которые тут никак уже не помогают. Я начинаю свой ежедневный забег в попытках подзаработать и решить все вопросы с документами. Не понимаю, это я такая «везучая» или так работает здешняя бюрократическая машина — мои документы либо отклоняют, либо теряют, либо они оказываются неправильно заполнены и их возвращают на доработку, а там уже либо теряют, либо снова куда-то пересылают и теряют уже там. И числа этим адским кругам нет.
Надежда, сердце обливается кровью от вашего текста.
Чем можно помочь, находясь в ЕС?
Алекс, спасибо за ваше желание помочь. Напишите мне на o.proskurnina@republic.ru, пожалуйста
Интересно, а правда, какое количество людей в РФ получает официальный статус беженца? А не числится таковыми в телерепортажах?
Я знаю историю людей из Луганска, близкий знакомый, убежали в 2015, потому что город заняли украинцы, а отчим был ополченцем. В России им сказали, что у вас уже никакой войны нет, может когда-то и была - а сейчас ее нет, поэтому вы не беженцы и вам ничего н4 угрожают (про отчима подчеркну, что он фанатик, поверил в этот русский мир). У них были небольшие сбережения, поэтому купили дом глубоко в провинции, недалеко от границы, чтобы получить прописку всей большой семьёй. Нараздавали взяток на все оставшиеся, чтобы за 2 с лишним года им наконец сделали гражданство. Без денег даже было нереально, как описано в статье - все терялось, не подходило, бумаги были не того цвета и все в таком духе. Мне уже тогда все про Россию и её патриотов, которые очень за жителей ЛДНР переживают, стало понятно. Сейчас каждый вспоминаю, когда мне рассказывают про ужасы жизни в ЛДНР и как там бомбят Донбасс (более того, я слышал и рассказы о жизни в этих новых райских республиках, у них там очень старенькая бабушка осталась, там некоторые и до войны боялись выходить на улицу, и не из-за обстрелов). В общем хорошо, что семья нормальная, дети взрослые или почти взрослые и могут себя прокормить, женщине с детьми и без денег боюсь вообще труба. Сейчас хоть есть шанс в ЕС выехать, правда говорят, что уже тяжеловато, да и любезные прибалты могут и не пустить.
Комитет "Гражданское содействие" во главе со Светланой Ганнушкиной с начала 1990х занимается этой проблемой. До войны счет людей со статусом беженца в РФ шел на десятки - не сотни. Государство в Россит принципиально не помогает практически никому.