Здание органов госбезопасности на Лубянке
Wikipedia.org
Запрет — самое популярное слово этого года. Шестого сентября артистку Татьяну Рудину оштрафовали на 50 000 за «дискредитацию армии». По той же статье заведено дело на актрису Кристину Асмус и режиссера Всеволода Лисовского, который был задержан прямо во время своего спектакля «Страх и нищета Третьей империи» На прошлой неделе «временно приостановлены» показы спектаклей Александра Молочникова и Дмитрия Крымова, публично выступавших с антивоенными высказываниями. В понедельник Московский городской суд объявил приговор журналисту Ивану Сафронову, писавшему о военно-промышленном комплексе. 22 года тюрьмы.
Российское государство регулярно запрещает, отменяет художников, журналистов, НКО. Но зачем? Современное законодательство напугало всех, вряд ли кто-то сейчас способен открыто не просто говорить, но действовать против этой власти. Если дело в цензуре, почему она не введена официально? Государственная политика в области культуры может ограничивать и карать и без прямых запретов, о чем мы писали недавно.
Да и как можно что-то запрещать, если не сформулированы идеологические рамки нового времени. Официальных ценностей у российского государства как будто и нет, если не считать вечные разговоры о патриотизме. По сравнению с идеями «традиционных ценностей», «русского мира» или «плана Путина» они и вправду кажутся долгожителями.
Дело в том, что запрет, особенно неофициальный — это не часть огромного плана, он самостоятелен.
Репрессивные меры не всегда имеют цель сломать чью-то жизнь, по крайней мере, не только это важно. Они нужны, чтобы дать определенные сигналы обществу о том, что такое в данный момент власть.
Это относится не только к репрессиям, но и к любым публичным действиям государства. Они создают «здравый смысл» сегодняшнего дня: что вообще сейчас нормально.
