Томас Гейнсборо. Разговор в парке / Wikimedia Commons
Продолжаем серию философских диалогов. Предыдущие были посвящены насилию, нациям и капитализму. В этот раз поговорим о любви.
Действующие лица:
Лиза Штерн – философ, 30 лет
Петруша Золотокобылкин – философ, ее молодой человек, 40 лет
Лиза
Петруша, нам с тобой нужно серьезно поговорить. Ты совсем не смотришь на меня, отводишь глаза. Ты отстраняешься, когда я тебя обнимаю. Ты занимаешься со мной любовью молча и называешь этот волшебный акт близости двух сердец грубыми, унизительными словами. Я серьезно подозреваю, ты меня разлюбил!
Петруша
Лиза, что ты, как ты только могла такое подумать! Ты же знаешь, что я просто малоэмоциональный человек. Я могу любить тебя, я могу покупать тебе дорогие и полезные подарки, я боюсь смерти и побаиваюсь женщин (кроме тебя) – но зачем по этому поводу стулья ломать? Разводить театральщину? Что такое так называемая эмоция, как не просто гипербола, преувеличенно возбужденное изложение мысли, которую можно было бы просто лучше объяснить?
Аристотель излагает свое учение о страстях именно в «Риторике». А я не люблю риторики, она мне кажется напыщенной. На мой взгляд, если кто-то по десять раз на дню признается в любви и по десять раз на дню расстраивается по ее же поводу, тот либо сам не испытывает достаточно любви, либо сомневается в ней. Я больше скажу, бурные излияния любовных чувств мне кажутся способом заговорить тайную ненависть. Или вполне понятный страх перед совершенно чужим человеком, которого ты случайно приобрел (человека, а не страх). Вообще, чем более отчужденным и бездушным становится современный мир, тем больше в нем эмоций. Возбужденность эмоций происходит от того, что человек опознает себя любимого в абсолютно стандартизированном мире.
