Владимир Путин
Lintao Zhang / Getty Images
У слова «оппозиция» в России печальная судьба – кажется, не существует словарной статьи, которая давала бы этому слову определение, признаваемое всеми. Оппозицией у нас называют и «системные» парламентские партии, фактически подконтрольные Администрации президента и лишенные любых амбиций, кроме сохранения своего нынешнего положения, и «несистемные» силы, которые готовы бороться за власть, но фактически лишены такой возможности, и даже маргиналов, чья активность не выходит за пределы споров в социальных сетях, часто тоже называют оппозиционерами. Размытость определения сама по себе отлично характеризует явление, которого скорее не существует; политическая система спроектирована и построена таким образом, что места для оппозиции в ней нет, и те, кто претендует на это звание, либо имитируют политическую борьбу, либо гарантированно остаются за бортом.
По-хорошему, оппозицией сейчас было бы правильнее называть какую-нибудь часть политической элиты, которая не удовлетворена своим нынешним положением и пытается его изменить, но о ком может идти речь? Здесь в голову приходят обороты из бульварной политологии, что-то вроде «борьбы башен» – вот если есть в этой борьбе какая-то башня, которая находится в заведомо проигрышном положении, то она и есть оппозиция. Наверное, Дмитрий Медведев – это оппозиция, но кого обрадует такое открытие?
