«В характере евреев есть черта, которая провоцирует враждебность. Даже подонок вроде Гитлера не выбрал бы их без причины». Как интерпретировать жизнь и творчество Роальда Даля — великого детского писателя, закоренелого мизантропа, мизогина и антисемита
«Есть некоторые признаки того, что это случилось». Как отрицание Холокоста и антисемитизм превратились в Иране в государственную идеологию, и что сотрудничество с таким режимом говорит о российских властях
«Говорить о выживании в Освенциме как о форме самореализации — значит издеваться над людьми, особенно над теми, кто не выжил». Можно ли критиковать «святого» Франкла?
«Машина приведена в движение, и мне не под силу ее остановить. Но я видел ее своими глазами и когда-нибудь смогу рассказать об этом». Как офицер СС и тайный противник нацизма пытался раскрыть всему миру ужасы Холокоста
«Я понял, что комендант Аушвица тоже был человеком». Немецкий священник из Освенцима — о примирении после войны, ответственности общества и психологии военных преступников
«Немецкие евреи ищут по всему миру и понимают, что для них больше не осталось места». Как мир игнорировал беженцев из Третьего рейха из страха перед пятой колонной и миграционным кризисом
«Я был ранен, упал и лежал молча. Ночью выбрался из-под горы трупов». Как нацисты убили тысячи евреев в Ростове-на-Дону, а советские и российские власти решили не акцентировать на этом внимание
«У нас в стране не будут преследовать женщин и детей». Как французские власти помогли нацистам организовать крупнейшую облаву на евреев в Западной Европе, и как к тем событиям относятся в современной Франции
