Сергей Беляков: «Принцип нерушимости границ – это попытка остановить ход истории»

Историк Сергей Беляков известен широкой публике биографией Гумилева и вышедшей весной 2016 года книгой «Тень Мазепы: Украинская нация в эпоху Гоголя», исследующей жизни украинского народа в XVII-XIX веках. Беляков защищает не очень популярную точку зрения, согласно которой современные нации и национальные мифы – не продукт деятельности немногочисленной романтически или националистически настроенной интеллигенции XIX века, а общности, гораздо более тесно связанные с народной жизнью и народной историей. Slon Magazine поговорил с Беляковым о России, Украине, национальной идентичности и праве наций на самоопределение.

– Из вашей книги можно сделать вывод, что, вопреки распространенному в патриотических кругах стереотипу в СССР украинскую идентичность не «придумали», а скорее наоборот, стремились подчинить ее русской. Это так? А как же знакомая нам по Булгакову «украинизация» времен Гражданской войны?

– Я полагаю, что национальную идентичность невозможно создать искусственно. И в этом расхожусь со многими современными учёными. Украинский народ не придуман польскими эмигрантами, не создан офицерами австрийского генштаба. Различия между русскими и украинцами (малороссиянами) были очевидны уже в гоголевское время. Издатель и журналист Николай Полевой писал в далеком 1830-м: «…за Десной и Семью вы перешли к народу, совершенно отличному от нас <…>. Язык, одежда, облик лица, жилища, мнения, поверья – совершенно не наши!». Русский человек уже тогда едва понимал речь полтавских крестьян. А ведь никакой украинизации еще и в помине не было. Вы упомянули «украинизацию времен Гражданской войны». Но «Украинская держава» гетмана Скоропадского продержалась семь с половиной месяцев [в 1918 г.]. Что можно успеть за это время? Нации складываются долго.

– Вы начали работать над украинской темой еще до войны в Донбассе. Сильно ли события 2014–2015 годов повлияли на получившуюся книгу?

– Я старался сделать всё, чтобы эти события на книгу не повлияли. Насколько это получилось, судить читателю.

– Вы пишете, что история нации – это в первую очередь история культуры, а не политики. Однако наиболее распространенная теория происхождения наций утверждает, что они являются творением небольшого круга интеллектуалов.

– Я как раз борюсь, по мере сил, с модной теперь теорией, будто нации и национальные культуры создаются группами этнографов, фольклористов, писателей. Согласно этому взгляду, на долю народа остается только роль наивной девушки, которая соглашается на предложение соблазнителя. Эта теория, должно быть, очень лестна для интеллектуалов-гуманитариев, но оскорбительна для народа и очень далека от исторической действительности. Народная речь, бытовая культура, обычаи и традиции и даже историческая память – разве всё это создано одними интеллектуалами? Тарас Шевченко узнал о гайдамаках не из лекции университетского профессора, а из рассказов своего деда. И поэт благодарит его: Спасибі, дідусю, що ти заховав/В голові столітній ту славу козачу… Тарас Шевченко. Гайдамаки) Спасибо, дедуся, что ты приберег/В памяти столетней славу гайдамаков… (Перевод Александра Твардовского) Украинский писатель Михаил Коцюбинский сравнил интеллигенцию и народ с цветами и корнями. Без корней не будет цветов. То же самое можно сказать и о русском народе.

– Правильно ли я понимаю, что на Украине Мазепа современниками воспринимался в первую очередь как предатель? Если это так, в какой момент отношение к нему начало меняться?

– Соратники Мазепы – Орлик, Войнаровский и другие – конечно, предателем его не считали. Пилип Орлик (при Мазепе он был генеральным писарем) в письме к митрополиту Стефану (Яворскому) представил историю перехода Мазепы от русского царя к шведскому королю таким образом, чтобы оправдать своего покойного покровителя. И, конечно, косвенно себя. Простой народ был, видимо, потрясен, ведь прежде Мазепу ругали как раз за чересчур ревностную службу царю. Говорили, будто вся душа Мазепы в Москве. Подозревали его и в полонофильстве, и в том, что он на самом деле лях. В украинском фольклоре образ Мазепы очень интересный. Мазепа предстает характерником – козаком-колдуном, которого не может одолеть сам царь Пётр, но Петру помогает любимый украинским народом Семен Палий. Мазепе провозгласили анафему, но простой селянин обычно и не знал, за что именно проклят Мазепа. Приходилось додумывать. Был такой вариант: «Растоптал Евангелие в царских вратах, потому и проклят». Образ Мазепы-государственника, Мазепы – борца за свободу Украины складывается уже в эпоху романтизма, в начале XIX века.