Роман Протасевич и Ксения Собчак
youtube.com/@sobchak
Когда Роман Протасевич пошел на сделку со следствием и понасдавал причастных к их общей «преступной деятельности», первая мысль была: «Жаль парня — ему теперь до конца жизни с этим жить». То была «милость к падшим» — понимание того, что тяжкий грех предательства обычно сулит человеку муки совести до конца его дней. Прошло время — и я беру свое милосердие обратно. Того обычного обывательского милосердия, какое готова была проявить я и множество других людей, разделяющих, как умеют, христианскую мораль, в случае с Протасевичем ничтожно мало. Здесь нужно милосердие высшего порядка, какого мне, например, не достигнуть.
Потому что повод для сочувствия — «ему теперь с этим жить» — похоже, отпал. Протасевич, как выяснилось, живет «без этого» и даже с обидой на тех, кто пытается ему напомнить о событиях трехлетней давности. В беседе с Ксенией Собчак, неожиданно всколыхнувшей насельников соцсетей, перед нами — вполне степенный молодой человек, уверенный в том, что продать репутацию за свободу — штука для любого нормального человека вполне естественная. «Я бы получил максимальный срок — лет 25, я бы получил свою минуту славы от оппозиционных медиа, вот какой я герой, мне присвоен статус политзаключенного, моим именем назвали какой-то переулок в райцентре европейском. А дальше что?»
По ходу дела герой пускает начиненные обидой стрелы в адрес своей бывшей девушки, Софьи Сапеги, которая была арестована вместе с ним и осуждена на шесть лет (Роман — на восемь). Вскоре после помилования Протасевича помиловали и Сапегу, и она выехала из Беларуси. Роман недоволен: почему-то Софье сочувствуют все, а ему — никто. Более того — родственники и адвокаты Софьи устроили Роману, как он выразился, «настоящую травлю». «Я поменял репутацию в обмен на свободу себя и своей подруги», — жалуется Протасевич сочувственно внимающей ему Собчак.
youtube.com/@sobchak
Это то единственное, что есть интересного в интервью на два с половиной часа. Репутация в обмен на свободу. При этом Протасевич уверяет, что не сдал никого из тех, кто мог бы пострадать от его откровенности, — среди упоминаемых им имен — имена тех, кто или за границей, или уже в тюрьме.
Никакой новой информации в этом интервью нет и быть не может. Человека нет — есть функция. Это функция дрессированной собачки белоруcского диктаторского режима, которую теперь на вечном коротком поводке держат спецслужбы Лукашенко. Шаг вправо, шаг влево — расстрел или что похуже. Что «похуже» — можно только гадать, но в любом случае догадка никому не понравится. Просто так с репутацией не расстаются, даже в обмен на свободу.
