Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости

Простите, но сегодня в традиционной воскресной рубрике «Цитата» недели — пространная цитата из себя же. Так получилось, что десять лет назад (ну, строго говоря, десять лет и один день назад) я стал одним из двух журналистов, которым в ночь подсчета голосов удалось пробраться в штаб Алексея Навального — кандидата в мэры Москвы. Конечно, я написал оттуда репортаж — «Накануне: штаб Навального в ночь после выборов».

Кстати, примечание для читателей в погонах: словосочетание «штаб Навального» обозначало тогда не экстремистскую организацию, деятельность которой запрещена на территории РФ. Нет, это был вполне легальный избирательный штаб зарегистрированного кандидата.

Наивное время, переполненное надеждами (теперь, конечно, кажется, что уж в тринадцатом-то все было абсолютно ясно, но ведь нет, ничего совсем ясно не было). Самая яркая избирательная кампания XXI века в России. Проведенная исключительно на пожертвования сторонников. И, что тоже поражало, — только силами волонтеров. Настоящих волонтеров.

Странно перечитывать теперь этот легкомысленный текст. Написан он был для издания «Слон». Сейчас вместо «Слона» — Republic, включенный в реестр иноагентов и заблокированный на территории РФ. А тогда на СМИ ярлык иноагента не лепили еще. И на людей не лепили. Перечитывая, натыкаясь на очередную фамилию, мысленно добавляешь — «включен минюстом в реестр». И вздыхаешь.

Тогда Собянин провел провальную кампанию и выиграл выборы не без проблем. Теперь не вел никакой — и выиграет с триумфом. Судьба Навального известна. Судьба страны в общем тоже. Что ж, давайте вспомним, что бывало и по-другому.

Как же мы молоды были тогда. Все — в России, все — на свободе.

Восьмого, то ⁠есть уже, ⁠конечно, девятого сентября около часу ночи, сразу по ⁠окончании последнего выхода представителей штаба к прессе (хотя нет, впоследствии оказалось, что не последнего еще, но тогда мы думали, что последнего), прекрасная Анна Ведута, пресс-секретарь Алексея Навального, провела меня вниз, в самые недра штаба.

Вообще-то журналистов туда не пускали, но я волшебное слово знаю. Предположим, «пожалуйста».