Каспар Давид Фридрих. Вацманн (1824–1825). Баварский пик Вацманн (2713 м) — лишь третья по высоте гора Германии, но зато самая высокая из тех, что полностью расположены на территории страны (а не на границе с Австрией). Это сделало Вацманн особенно важным в системе сакральной топографии германского национализма.
Старая национальная галерея, Берлин / Wikimedia Commons
«Боготворимый нацистами, ненавидимый поколением 1968 года и презираемый своим современниками, Каспар Давид Фридрих столь же противоречив, как и написанные им картины».
На этой неделе исполнилось 250 лет со дня рождения Каспара Давида Фридриха (1774–1840), одного из самых знаменитых немецких художников, крупнейшего представителя раннего немецкого романтизма — художественного движения, которое, в свою очередь, оказало огромное влияние на формирование идеи «германского духа» и всей «почвенной» идеологии в Германии XiX — первой половины XX в.
Герхард фон Кюгельген. Портрет Каспара Давида Фридриха (ок. 1808)
Kunsthalle, Гамбург / Wikimedia Commons
К юбилею Фридриха издательство Ad Marginem выпустило русский перевод книги немецкого писателя, публициста и художественного критика Флориана Иллиеса «Магия тишины. Путешествие Каспара Давида Фридриха сквозь время» (на языке оригинала книга была опубликована в прошлом году).
Флориан Иллиес (род. 1971) прославился в 2012 году, когда вышла его книга «1913. Лето целого века», мгновенно ставшая бестселлером и переведенная на основные европейские языки.
Беллетризованная документальная хроника 1913 года сделана в технике литературного монтажа, явно отсылающей к киномонтажу и газетной публицистике 1920-х — 1930-х: автор разнимает биографии своих героев — реальных политических деятелей, художников и писателей кануна Первой мировой, — на эпизоды, которые затем смешивает в хронологической нарезке. В результате ручейки отдельных жизней стекаются в общий поток, сквозь который проступает яркая и как бы достоверная картина эпохи.
В той же технике написана книга Иллиеса «Любовь в эпоху ненависти», посвященная 1930-м годам, примерно так же устроен и «Фридрих» — только здесь, как намекает название, временны́е рамки не ограничиваются годом или десятилетием, а растянуты на два с половиной века.
С любезного разрешения издательства публикуем отрывок, посвященный судьбе наследия Фридриха в годы нацизма и Второй мировой войны.
