Зона | Суд | По закону
Начало здесь. И еще 62 поста. Предыдущий здесь.
Дневник жены
Муж пока не может передать свой дневник. Звонит каждый день по нескольку раз, но и надиктовать не может: мы не хотим никому в зоне рассказывать, что он ведет записи, а один на один с телефоном он почти никогда не остается.
С самой зоной происходит что-то непонятное. Карантин, объявленный в начале декабря, сначала перетек в ремонт, а теперь – вообще черт знает во что. Теперь муж говорит, что приехать к нему можно будет только в марте.
Похоже, причина всему – загадочная русская душа. Помноженная на не менее загадочные умственные процессы: только этим можно объяснить то, что в зоне взялись за ремонт, не подсчитав сначала денег, и родственникам пришлось скидываться несколько раз, причем о банальном воровстве речи не идет, собирали очень небольшие суммы. К тому же чьи-то загадочные руки решили менять оконные рамы и сломали стены накануне крещенских морозов: натурально, они грянули, а климат на зоне резко-континентальный, то есть пару недель стояли сорокаградусные температуры. Конечно, лопнули трубы, замкнула проводка, или что там замыкает в забубенных головах. Теперь дуб, орех или мочало – начинаем все сначала. Муж мой, построивший в своей былой жизни не одно большое здание, только руками разводит и сдерживает командирский зуд. Возглавляют местное строительство, разумеется, колониальные начальники.
А еще, как я так понимаю, похоже, было там, на зоне, что-то вроде бунта. Или по крайней мере, заваруха. По двум причинам муж не хочет рассказывать мне подробности: во-первых, чтобы не волновалась, во-вторых – опять же, один он почти не остается, и не всем людям вокруг он доверяет. Попросту говоря, знает, кто кому на кого стучит. Могу судить только по смс, но много ли в эсэмэске напишешь?
Никакой инфы о бунте в нашей колонии по СМИ не проходило. Знаю только, что приезжали какие-то комиссии, у начальника вроде как случились неприятные с ними разговоры, и, похоже, грохнули там кого-то в «черном» отряде. В «черном» отряде на «красной» зоне (то есть, где порядки устанавливает всё ж администрация, а не блатные) аккумулируют блатных. То есть тех, кто живет по понятиям, а не по закону и распоряжениям администрации, – тех, кому не светит условно-досрочное освобождение. Насколько я знаю по другим зонам – а я стараюсь по дороге к мужу заезжать и в зоны, где сидят его бывшие сокамерники по Бутырке, – это бизнесмены, лишенные поддержки с воли – кого бросили родственники,– в «черный» отряд могут запихнуть и вполне себе не блатного. Такое бывает и по ошибке, и в виде наказания за неподчинение, и в виде наказания за отказ платить. На нашей зоне поборы вполне себе божеские и по делу, типа на ремонт или на еду, а вот в одной тульской зоне, насколько я знаю, бывшего нашего сокамерника раскрутили серьезно – а потом забыли. То есть схема «деньги–товар» ограничилась первым пунктом. Человек сказал, что это неправильно, и был отправлен в «черный» отряд. Еле вытащили.
На нашей зоне, как я поняла из разговоров с женами и с другими зеками, в «черном» отряде то ли убили, то ли серьезно покалечили какого-то мощного ветерана из спецназа, прошедшего еще Афган, – то есть вряд ли молодого человека. А в отряде моего мужа – наш отряд – краснее некуда, то есть полностью под администрацией – устроили разборку с только что поступившем туда осужденным чеченцем. Муж говорит, чеченец был воевавшим (кто его знает, на чьей стороне) сильным бойцом, но при раскладе 20 на одного шансов у него не было. Кто там был прав, кто виноват, никто не разбирался. У чеченского зека срок небольшой, и, судя по всему, проведет он его в больничке.
Больше никаких подробностей не знаю – кроме того, что зона, не успевши открыться, снова закрылась. Что, кстати, чревато новым бунтом. Оно и понятно.
Вот кого действительно не хватает системе ФСИН – так это нормальных, профессиональных психологов, а не неудавшихся учителей младших классов, себя за таковых психологов выдающих за малую зарплату. А психологи нужны не столько зекам, которые и сами справляются, сколько колониальному начальству: предотвращать бунты – дело не очень хитрое, если их не провоцировать.
Вот уже год, как мой муж осужден. На 8 лет. И вот уже год я пытаюсь выяснить – а за что?
Конечно, я ходила на каждое заседание Пресненского суда, коим мой муж был осужден. Конечно, у меня есть копии всех томов его дела и приговор. Во всех этих томах, как и в приговоре, отсутствует одна маленькая, но довольно существенная деталь, даже две: там нет потерпевшей стороны и нет ущерба.
Вот уже год, как я с адвокатами хожу по судам и спрашиваю: а кто в деле моего мужа – потерпевшая сторона? Почему от нее нет заявлений? Какой ущерб нанес мой муж своими нехорошими, видимо, действиями неизвестной науке стороне и какова сумма того ущерба? Но не содержится таковых сведений ни в приговоре, ни в материалах дела.
Может, мы верим министру юстиции Александру Коновалову, который тут сообщил на днях, что по экономическим преступлениям нужно не сажать, а большие штрафы вводить. Вот штрафами я интересуюсь: кому и сколько? А никому и нисколько.
Может, мы верим председателю Мосгорсуда Ольге Егоровой, которая тут также на днях сообщила, что нужно сажать тех, кто ворует вагонами. Вот я и интересуюсь: который вагон – наш? Что и у кого именно украл мой муж? В приговоре-то не написано: ни что, ни сколько, ни у кого именно. Зато написано – 8 лет.
Вот уже четыре недели мы с адвокатами пытаемся ознакомиться в очередной раз с оригиналом дела и получить официальный отказ от рассмотрения его жалобы в Мосгорсуде. А нет таковых документов нигде. В Мосгорсуде кивают на Пресненский суд. Председатель Пресненского суда товарищ Найдёнов, по-моему, в шоке от наших явлений. Ему же надо что-то отвечать! А что ему отвечать – инструкций не получено. Да и занят он чрезвычайно: то делает официальные заявления для прессы по разводу нашего заказчика из Совета Федерации с его женой – судя по всему, заказчик по-прежнему крепко контролирует несчастный Пресненский суд (да и понятен испуг председателя суда: молва приписывает нашему заказчику не один труп, включая труп генерала ФСБ). То наш славный председатель играет в футбол под руководством председателя Мосгорсуда – вот он, здесь на фото, чемпион.
В общем, то ли наше дело успешно потеряли, то ли не хотят его показывать никому, то ли спешно подшивают туда какие-то бумажки, что сделать довольно сложно будет: у нас же точная копия дела есть. А может, это просто футбол.
Рано или поздно – впрочем, я думаю, что, скорее, поздно, чем рано – кому-то за всё за это ответить придётся. В России всё быстро меняется, да и протоколы к Страсбургу мы преотлично ратифицировали, хоть там и очередь от России на годы, но и наша придёт. В конце концов, и 8 лет когда-нибудь пройдут – но никто ничего не забудет и по-прежнему будет интересоваться восстановлением доброго имени и некоммерческим преследованием вполне себе коммерческих преследователей.
Вот одно мне непонятно: осудивший моего мужа судья Пресненского суда Олег Гайдар, уже год там не работающий, или вот новоиспеченный глава Пресненского суда Евгений Найдёнов – здоровые, неглупые мужики, и до пенсии им далеко – что ж так задёшево-то отдаваться чёрт знает кому?
Кстати, во избежание исков о защите чести и достоинства их чести сразу опровергаю своё вышеизложенное заявление: отдались не задёшево. Или так: не отдались задёшево. Или так: отдались правильному человеку и настоящему патриоту не задёшево. Или вообще не так: проделали всё самостоятельно, исходя из собственных тактико-технических характеристик и морально-волевых качеств, а также представлений о правосудии. Как лучше?
Вообще-то лучше по закону. Тут со мной однажды приключилось по закону – не знаю пока, чем закончится, но прикольно само ощущение.
Если когда-нибудь славный банк, у которого мы с мужем за месяц до ареста брали кредит на удовлетворение текущих взяточных потребностей следствия СК МВД в размере почти 2 млн долларов (полтора с копейками – предоплата), разрешит мне раскрыть его название, я восславлю его имя в веках. В смысле, всем расскажу, что бывают банкиры умные, сообразительные, вникающие – в общем, просто порядочные и профессиональные.
Коротенечко повторю предысторию: банком был выдан кредит под хороший залог, взятка следствию тоже была выдана, мужа все равно посадили, надо реализовывать залог. То есть нужны приставы. Славные приставы, вместо того, чтобы реализовывать залог во исполнение решения суда, арестовывают мое имущество (не касаясь вовсе залога) и закрывают мне выезд. Требуют денег в конверте: если не дам, то арестов не снимут, и еще я им буду отчего-то должна 3 млн рублей взысканий, уж не знаю, в связи с каким их дурным сном, – или, собственно, миллион в конверте. Банк ко мне претензий не имеет. Я подаю на приставов в Таганский суд. Но вот что делает банк? Этого я никак не ожидала. Банк идет в суд вместе со мной, и отдельно от меня идет к приставам крутить им пальцем у виска и тыкать мордой в закон. И при этом еще банк говорит мне человеческим голосом: «Дорогой наш клиент, по мере сил пытающийся выполнить свои обязательства и самостоятельно реализовать залог, к тому же худо-бедно выплачивающий банку проценты! Мы не только пойдем с тобой в суд против приставов, мы еще возьмем на себя твои издержки, поскольку приставы неправы, приставая к тебе: максимум, к кому они могут не очень законно пристать, так это к нам, к банку».
И таки берёт банк на себя это дело. И таки несёт издержки.
То есть впервые – честное слово, впервые – за два года, что длилось следствие, суд и арест мужа, хоть кто-то, а именно банк, прочитал законы РФ и твердо встал на путь их исполнения. И желает биться за букву и дух закона. Нет-нет, не будите меня. Суд на следующей неделе – по опыту, у меня нет ни одной причины доверять ему – но когда заёмщик и банк выступают на одной стороне против неизвестно кого, непонятным образом из воздуха образовавшегося в нашем простом и понятном деле, конечно, мне хочется на это внимательно посмотреть. Забавно: получилось, что теперь Федеральной службе судебных приставов должны все: и банк, и я, и еще один собственник – и при этом сами приставы палец о палец не ударили, чтобы разделить шкуру вполне себе здорового, неубитого медведя, который сам себе нашел нового хозяина, без посредников. Но зато теперь на всех участников процесса надет строгий ошейник, и никто ничего не может сделать. Нас всех связали. Всех добропорядочных участников передачи добропорядочного медведя добропорядочному приобретателю. Пока не дадим на лапу настоящему хищнику. Или снесут бульдозером, наверное.
Скажи, Господи, кого ты берешь в приставы? Или это не к тебе, Господи?
Муж пока не может передать свой дневник. Звонит каждый день по нескольку раз, но и надиктовать не может: мы не хотим никому в зоне рассказывать, что он ведет записи, а один на один с телефоном он почти никогда не остается.
ЗОНА
С самой зоной происходит что-то непонятное. Карантин, объявленный в начале декабря, сначала перетек в ремонт, а теперь – вообще черт знает во что. Теперь муж говорит, что приехать к нему можно будет только в марте.
Похоже, причина всему – загадочная русская душа. Помноженная на не менее загадочные умственные процессы: только этим можно объяснить то, что в зоне взялись за ремонт, не подсчитав сначала денег, и родственникам пришлось скидываться несколько раз, причем о банальном воровстве речи не идет, собирали очень небольшие суммы. К тому же чьи-то загадочные руки решили менять оконные рамы и сломали стены накануне крещенских морозов: натурально, они грянули, а климат на зоне резко-континентальный, то есть пару недель стояли сорокаградусные температуры. Конечно, лопнули трубы, замкнула проводка, или что там замыкает в забубенных головах. Теперь дуб, орех или мочало – начинаем все сначала. Муж мой, построивший в своей былой жизни не одно большое здание, только руками разводит и сдерживает командирский зуд. Возглавляют местное строительство, разумеется, колониальные начальники.
А еще, как я так понимаю, похоже, было там, на зоне, что-то вроде бунта. Или по крайней мере, заваруха. По двум причинам муж не хочет рассказывать мне подробности: во-первых, чтобы не волновалась, во-вторых – опять же, один он почти не остается, и не всем людям вокруг он доверяет. Попросту говоря, знает, кто кому на кого стучит. Могу судить только по смс, но много ли в эсэмэске напишешь?
Никакой инфы о бунте в нашей колонии по СМИ не проходило. Знаю только, что приезжали какие-то комиссии, у начальника вроде как случились неприятные с ними разговоры, и, похоже, грохнули там кого-то в «черном» отряде. В «черном» отряде на «красной» зоне (то есть, где порядки устанавливает всё ж администрация, а не блатные) аккумулируют блатных. То есть тех, кто живет по понятиям, а не по закону и распоряжениям администрации, – тех, кому не светит условно-досрочное освобождение. Насколько я знаю по другим зонам – а я стараюсь по дороге к мужу заезжать и в зоны, где сидят его бывшие сокамерники по Бутырке, – это бизнесмены, лишенные поддержки с воли – кого бросили родственники,– в «черный» отряд могут запихнуть и вполне себе не блатного. Такое бывает и по ошибке, и в виде наказания за неподчинение, и в виде наказания за отказ платить. На нашей зоне поборы вполне себе божеские и по делу, типа на ремонт или на еду, а вот в одной тульской зоне, насколько я знаю, бывшего нашего сокамерника раскрутили серьезно – а потом забыли. То есть схема «деньги–товар» ограничилась первым пунктом. Человек сказал, что это неправильно, и был отправлен в «черный» отряд. Еле вытащили.
На нашей зоне, как я поняла из разговоров с женами и с другими зеками, в «черном» отряде то ли убили, то ли серьезно покалечили какого-то мощного ветерана из спецназа, прошедшего еще Афган, – то есть вряд ли молодого человека. А в отряде моего мужа – наш отряд – краснее некуда, то есть полностью под администрацией – устроили разборку с только что поступившем туда осужденным чеченцем. Муж говорит, чеченец был воевавшим (кто его знает, на чьей стороне) сильным бойцом, но при раскладе 20 на одного шансов у него не было. Кто там был прав, кто виноват, никто не разбирался. У чеченского зека срок небольшой, и, судя по всему, проведет он его в больничке.
Больше никаких подробностей не знаю – кроме того, что зона, не успевши открыться, снова закрылась. Что, кстати, чревато новым бунтом. Оно и понятно.
Вот кого действительно не хватает системе ФСИН – так это нормальных, профессиональных психологов, а не неудавшихся учителей младших классов, себя за таковых психологов выдающих за малую зарплату. А психологи нужны не столько зекам, которые и сами справляются, сколько колониальному начальству: предотвращать бунты – дело не очень хитрое, если их не провоцировать.
СУД
Вот уже год, как мой муж осужден. На 8 лет. И вот уже год я пытаюсь выяснить – а за что?
Конечно, я ходила на каждое заседание Пресненского суда, коим мой муж был осужден. Конечно, у меня есть копии всех томов его дела и приговор. Во всех этих томах, как и в приговоре, отсутствует одна маленькая, но довольно существенная деталь, даже две: там нет потерпевшей стороны и нет ущерба.
Вот уже год, как я с адвокатами хожу по судам и спрашиваю: а кто в деле моего мужа – потерпевшая сторона? Почему от нее нет заявлений? Какой ущерб нанес мой муж своими нехорошими, видимо, действиями неизвестной науке стороне и какова сумма того ущерба? Но не содержится таковых сведений ни в приговоре, ни в материалах дела.
Может, мы верим министру юстиции Александру Коновалову, который тут сообщил на днях, что по экономическим преступлениям нужно не сажать, а большие штрафы вводить. Вот штрафами я интересуюсь: кому и сколько? А никому и нисколько.
Может, мы верим председателю Мосгорсуда Ольге Егоровой, которая тут также на днях сообщила, что нужно сажать тех, кто ворует вагонами. Вот я и интересуюсь: который вагон – наш? Что и у кого именно украл мой муж? В приговоре-то не написано: ни что, ни сколько, ни у кого именно. Зато написано – 8 лет.
Вот уже четыре недели мы с адвокатами пытаемся ознакомиться в очередной раз с оригиналом дела и получить официальный отказ от рассмотрения его жалобы в Мосгорсуде. А нет таковых документов нигде. В Мосгорсуде кивают на Пресненский суд. Председатель Пресненского суда товарищ Найдёнов, по-моему, в шоке от наших явлений. Ему же надо что-то отвечать! А что ему отвечать – инструкций не получено. Да и занят он чрезвычайно: то делает официальные заявления для прессы по разводу нашего заказчика из Совета Федерации с его женой – судя по всему, заказчик по-прежнему крепко контролирует несчастный Пресненский суд (да и понятен испуг председателя суда: молва приписывает нашему заказчику не один труп, включая труп генерала ФСБ). То наш славный председатель играет в футбол под руководством председателя Мосгорсуда – вот он, здесь на фото, чемпион.
В общем, то ли наше дело успешно потеряли, то ли не хотят его показывать никому, то ли спешно подшивают туда какие-то бумажки, что сделать довольно сложно будет: у нас же точная копия дела есть. А может, это просто футбол.
Рано или поздно – впрочем, я думаю, что, скорее, поздно, чем рано – кому-то за всё за это ответить придётся. В России всё быстро меняется, да и протоколы к Страсбургу мы преотлично ратифицировали, хоть там и очередь от России на годы, но и наша придёт. В конце концов, и 8 лет когда-нибудь пройдут – но никто ничего не забудет и по-прежнему будет интересоваться восстановлением доброго имени и некоммерческим преследованием вполне себе коммерческих преследователей.
Вот одно мне непонятно: осудивший моего мужа судья Пресненского суда Олег Гайдар, уже год там не работающий, или вот новоиспеченный глава Пресненского суда Евгений Найдёнов – здоровые, неглупые мужики, и до пенсии им далеко – что ж так задёшево-то отдаваться чёрт знает кому?
Кстати, во избежание исков о защите чести и достоинства их чести сразу опровергаю своё вышеизложенное заявление: отдались не задёшево. Или так: не отдались задёшево. Или так: отдались правильному человеку и настоящему патриоту не задёшево. Или вообще не так: проделали всё самостоятельно, исходя из собственных тактико-технических характеристик и морально-волевых качеств, а также представлений о правосудии. Как лучше?
Вообще-то лучше по закону. Тут со мной однажды приключилось по закону – не знаю пока, чем закончится, но прикольно само ощущение.
ПО ЗАКОНУ
Если когда-нибудь славный банк, у которого мы с мужем за месяц до ареста брали кредит на удовлетворение текущих взяточных потребностей следствия СК МВД в размере почти 2 млн долларов (полтора с копейками – предоплата), разрешит мне раскрыть его название, я восславлю его имя в веках. В смысле, всем расскажу, что бывают банкиры умные, сообразительные, вникающие – в общем, просто порядочные и профессиональные.
Коротенечко повторю предысторию: банком был выдан кредит под хороший залог, взятка следствию тоже была выдана, мужа все равно посадили, надо реализовывать залог. То есть нужны приставы. Славные приставы, вместо того, чтобы реализовывать залог во исполнение решения суда, арестовывают мое имущество (не касаясь вовсе залога) и закрывают мне выезд. Требуют денег в конверте: если не дам, то арестов не снимут, и еще я им буду отчего-то должна 3 млн рублей взысканий, уж не знаю, в связи с каким их дурным сном, – или, собственно, миллион в конверте. Банк ко мне претензий не имеет. Я подаю на приставов в Таганский суд. Но вот что делает банк? Этого я никак не ожидала. Банк идет в суд вместе со мной, и отдельно от меня идет к приставам крутить им пальцем у виска и тыкать мордой в закон. И при этом еще банк говорит мне человеческим голосом: «Дорогой наш клиент, по мере сил пытающийся выполнить свои обязательства и самостоятельно реализовать залог, к тому же худо-бедно выплачивающий банку проценты! Мы не только пойдем с тобой в суд против приставов, мы еще возьмем на себя твои издержки, поскольку приставы неправы, приставая к тебе: максимум, к кому они могут не очень законно пристать, так это к нам, к банку».
И таки берёт банк на себя это дело. И таки несёт издержки.
То есть впервые – честное слово, впервые – за два года, что длилось следствие, суд и арест мужа, хоть кто-то, а именно банк, прочитал законы РФ и твердо встал на путь их исполнения. И желает биться за букву и дух закона. Нет-нет, не будите меня. Суд на следующей неделе – по опыту, у меня нет ни одной причины доверять ему – но когда заёмщик и банк выступают на одной стороне против неизвестно кого, непонятным образом из воздуха образовавшегося в нашем простом и понятном деле, конечно, мне хочется на это внимательно посмотреть. Забавно: получилось, что теперь Федеральной службе судебных приставов должны все: и банк, и я, и еще один собственник – и при этом сами приставы палец о палец не ударили, чтобы разделить шкуру вполне себе здорового, неубитого медведя, который сам себе нашел нового хозяина, без посредников. Но зато теперь на всех участников процесса надет строгий ошейник, и никто ничего не может сделать. Нас всех связали. Всех добропорядочных участников передачи добропорядочного медведя добропорядочному приобретателю. Пока не дадим на лапу настоящему хищнику. Или снесут бульдозером, наверное.
Скажи, Господи, кого ты берешь в приставы? Или это не к тебе, Господи?
