Онтологический аргумент – жемчужина средневековой теологии. Это единственное доказательство Бога a priori – то есть доказательства, которое не опирается на опыт, но основано исключительно на способности рассуждать. Его часто упрощают и обезличивают, переиначивают и извращают. Красота и сила его, однако, в том, что сформулирован он прекрасно – любое отклонение приводит к нарушению божественной гармонии рассуждения.
Первую версию онтологического аргумента Ансельм Кентерберийский (1034–1109) сформулировал в своей ранней работе «Монологион», но, по всей видимости, довольно скоро в ней разочаровался, и в «Прослогион» уже вошла другая версия, которая и прославила Ансельма в веках.
Тем не менее часто Ансельма критикуют так, будто он остался приверженцем аргумента из «Монологиона». Давайте посмотрим на первую версию, проанализируем ее, а потом сравним ее с той, которую Ансельм представил в «Прослогионе».
Доказательство из «Монологиона»
Ансельм начинает рассуждение с заявления – он уверен, что даже средний ум способен разобраться в том, существует ли Бог. Способов разобраться есть множество, но он предложит один, который полагает надежным:
Итак, вполне возможно, что кто-то сам с собой молча так говорит: если столь бесчисленны блага, которых столь большое разнообразие мы и телесными чувствами ощущаем (experimur), и различаем разумной частью сознания (ratione mentis), то не следует ли верить, что существует нечто одно, через что все блага являются благими? Или разные вещи благи через разное? В самом деле, достовернейше известно и очевидно для всех, кто желает обратить на это внимание, что все, называемое «нечто», такое, что по отношению друг к другу сказывается как «большее», «меньшее» или «равное», сказывается (так) через нечто, которое мыслится в различном не как в одном одно, в другом другое, но как одно и то же, все равно – считать ли, что оно содержится в этих (различных вещах) в равной или неравной степени.
Далее Ансельм рассматривает в качестве примера представление о том, что значит быть хорошим, с помощью которого демонстрирует, что если о какой-либо вещи говорят, что она хороша, то всегда используют один и тот же смысл, обращаясь к некоторому максимально общему представлению о том, что значит быть хорошим. Тогда, говорит Ансельм, о прочих благах (например, полезном или честном) можно представить рассуждение, аналогичное представленному о хорошем. После чего можно сделать общий вывод:
Кто же усомнится в том, через что все является благом, есть большое благо? Тогда оно является благом через само себя, поскольку всякое благо является (благом) через него. Таким образом, следует, что все остальные блага суть (блага) через иное, чем то, что есть они сами, и только это одно – через себя. Ведь то является высшим, что так возвышается надо всем остальным, что не имеет себе ни равного, ни превосходящего. Но то, что есть в высшей степени благо (summe bonum), есть также и в высшей степени большое (summe magnum). Итак, существует нечто одно, самое благое и самое большое, то есть высшее (в отношении) всего существующего.
Что мы видим в этом доказательстве? Во-первых, конечно, античную идею о том, что все в мире распределено согласно некоторой градации по уровню, степени, накалу или какому-либо иному признаку: вещи встроены в иерархии в соответствии с теми качествами, которыми обладают. Из этого, собственно, с очевидностью вытекает, что должна быть какая-то супервещь, находящаяся на вершине этой иерархии. Причем эта супервещь обязательно обладает искомым свойством во всей полноте, поскольку (вполне в традиции Платона) именно этот верхний элемент иерархии является квинтэссенцией качества, которое во всех прочих предметах не так совершенно именно в силу того, что супервещь лишь как бы изливает свою неизбывную полноту в мир, щедро, но неравномерно раздавая ее среди обыденных явлений и предметов мира. Во-вторых, мы узнаем очертания множества онтологических аргументов, которые позже будут формулировать другие философы (например, Декарт или Лейбниц). Именно этот вариант (почерпнутый, вне всяких сомнений, у Декарта) будет критиковать Иммануил Кант в своей «Критике чистого разума».
Вот как рассуждает Декарт в «Размышлениях о первой философии» (размышление третье):
Я утверждаю, что эта идея всесовершенного и бесконечного существа в высшей степени истинна; ибо хотя можно вообразить себе, будто такого существа нет, однако нельзя вообразить, будто его идея не являет мне ничего реального, как я сказал это ранее об идее холода. Идея Бога в высшей степени ясна и отчетлива: ведь в ней содержится все, что я воспринимаю ясно и отчетливо и считаю реальным и истинным, все, что несет в себе некое совершенство. […] для того чтобы моя идея Бога оказалась наиболее истинной, ясной и отчетливой из всех идей, коими я располагаю, мне достаточно понять и вынести суждение, что все, ясно мной воспринимаемое, и все, о чем я знаю, что оно несет в себе некое совершенство, а также, быть может, множество других качеств, мне неведомых, – все это либо формально, либо по преимуществу присуще Богу.
Давайте и мы пройдем по пути Канта и посмотрим, что не так с доказательством Бога как суммы положительных качеств, которая очевидно существует и своим существованием как раз и обеспечивает существование самих положительных качеств в разных «количествах» в тех или других вещах в мире.
С печалью Кант отмечает, что «во все времена говорили об абсолютно необходимой сущности, но усилия направлялись не столько на то, чтобы понять, можно ли и каким образом хотя бы только мыслить такую вещь, сколько на то, чтобы доказать ее существование». По мнению самого Канта, Бога просто невозможно помыслить, так что нет никаких оснований доверять каким-либо доказательствам a priori. Основная причина некорректности рассуждений подобного вида – одна и та же – признание существования реальным предикатом (то есть свойством):
Логическим предикатом может служить все, что угодно, даже субъект может быть предикатом самого себя, ведь логика отвлекается от всякого содержания. Но определение есть предикат, который прибавляется к понятию субъекта и расширяет его, следовательно, оно уже не должно содержаться в нем.
Ясно, что бытие не есть реальный предикат, иными словами, оно не есть понятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к вещи. Оно есть только полагание вещи или некоторых определений само по себе. В логическом применении оно есть лишь связка в суждении. Положение Бог есть всемогущее [существо] содержит в себе два понятия, имеющие свои объекты: Бог и всемогущество; словечко есть не составляет здесь дополнительного предиката, а есть лишь то, что предикат полагает по отношению к суждению. Если я беру субъект (Бог) вместе со всеми его предикатами (к числу которых принадлежит и всемогущество) и говорю Бог есть или есть Бог, то я не прибавляю никакого нового предиката к понятию Бога, а только полагаю субъект сам по себе со всеми его предикатами, и притом как предмет в отношении к моему понятию. Оба они должны иметь совершенно одинаковое содержание, и потому к понятию, выражаемому только возможность, ничего не может быть прибавлено, потому что я мыслю его предмет просто как данный (посредством выражения он есть). Таким образом, в действительном содержится не больше, чем только в возможном.
Что мы видим в этом возражении Канта? Нельзя строить доказательства о существовании чего бы то ни было (речь не только о Боге) на основании наивного представления, что «быть» – такое же свойство (предикат), как и другие (красный, умный, высокий). Существование можно обосновать лишь эмпирически – предоставив объект из мира, который удовлетворяет данному заранее определению. Бога таким образом «найти» не получится никогда, и этот простой факт следует принять как данность.
Доказательство из «Прослогиона»
Возражение Канта выглядит окончательным – кажется, мы потеряли всякую надежду доказать, что Бог существует. Однако аргумент Ансельма из третьей главы «Прослогиона» эту надежду нам возвращает. Что же в нем такого особенного? Давайте посмотрим:
Итак, без сомнения, нечто, больше чего нельзя себе представить [aliquid quo nihil maius cogitari posit], существует и в уме, и в действительности. И оно, конечно, существует столь истинно, что его нельзя представить себе несуществующим. Ибо можно представить себе, что существует нечто такое, чего нельзя представить себе как несуществующее; и оно больше, чем то, что можно представить себе как несуществующее. Поэтому если то, больше чего нельзя себе представить, можно представить себе как несуществующее, тогда то, больше чего нельзя представить себе, не есть то, больше чего нельзя себе представить; противоречие. Значит, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует так подлинно, что нельзя и представить себе его несуществующим. И это Ты и есть, Господи Боже наш.
Посмотрите, какой изящный ход! Невозможно перестать любоваться теми коварством и изысканностью, с которыми Ансельм формулирует новое понятие Бога: последний здесь не сумма положительных качеств, вседержитель иерархий разнообразных земных благ и достоинств. Ансельм в своем рассуждении больше не идет от представления о том, чем должен являться Бог, к утверждению, что нечто, соответствующее этому представлению, существует. Напротив, он находит определение того, что не может не существовать, – то, более чего нельзя помыслить. И с легкостью доказав, что объект, скрывающийся за таким понятием, существует, уже после называет его Богом.
Если формулировки Ансельма кажутся вам слишком тяжеловесными, – что ж, это так. Ниже – вариант упрощенного пересказа доказательства Ансельма. Ключевым словом тут, как и у самого Ансельма, выступает очень коварное «больше» (но магия оригинальной версии гораздо сильнее, чем этой выхолощенной версии):
- Всякому очевидно, что есть то, больше чего он представить не может (назовем это х).
- Представьте себе х.
- Рассмотрим
два случая:
- х существует только в уме
- х существует не только в уме, но и в действительности
- Вопрос: какой х больше?
- Очевидно, тот, что существует не только в уме, но и в действительности.
- Итак, настоящий х – обязательно такой, что он существует в действительности.
- А теперь заменим безликое название «х» на «Бог»: итак, то, более чего нельзя представить, – это и есть Бог.
Собственно, аргумент начали критиковать сразу, как он появился. Знаменитый Гаунило (который тем только и знаменит, что написал развернутое и довольно язвительное возражение против рассуждения Ансельма) рассуждал, в частности, следующим образом. Допустим, говорит Гаунило, кто-то сообщил бы мне, что где-то в океане есть остров, являющийся «превосходнейшей из всех земель», а потом этот кто-то сказал бы, что теперь, когда я этот остров себе представил, в существовании острова нельзя более сомневаться. Ведь остров, существующий и в уме, и в действительности, – превосходнее острова, существующего только в уме, а наш остров-то – превосходнейший. Гаунило заключает, что если такое рассуждение не шутка, то не ясно, кто в этой истории больший глупец – тот, кто поверит такому рассуждению, или тот, кто предлагает в это рассуждение поверить. Гаунило настаивает, что «вначале следует доказать каким-нибудь доводом, что существует некая природа, превосходнейшая, то есть бóльшая и лучшая из всего сущего (omnium quae sunt), чтобы уже на этом основании мы могли доказать также и все остальное, что с необходимостью не может быть не присуще тому, что больше и лучше всего. Когда же говорится, что высшую эту вещь нельзя представить себе несуществующей, то, может быть, лучше было бы сказать, что нельзя уразуметь, что ее нет или даже может не быть».
Читая возражения Гаунило, создается ощущение, что он читал «Монологион» и критикует доказательство оттуда, ведь именно в том и была проблема первого доказательства, что от превосходнейшей степени практически любой «хорошей» иерархии качеств требовалось перейти к заключению, что существует некто, «возглавляющий» эту иерархию. Именно к такому доказательству служит контпримером история про наипрекраснейший остров. Но нет, Гаунило сам же и требует, чтобы сначала было доказано существование Бога, а потом уж можно было бы перейти к доказательству его атрибутов.
Ансельм, отвечая Гаунило, обращает его внимание на эту неловкость. Проблема может быть в том, что представить себе такую вещь нельзя. Но нет, как же нельзя? В самом ее определении зашита такая возможность – «то, более чего нельзя представить». Тогда, может быть, проблема в том, что помыслить можно, но такая вещь не существует? (Именно здесь кроется непреодолимая трудность для первого доказательства Ансельма.) Так нет, и здесь аргумент из «Прослогиона» изящно обходит проблему:
Если его можно хотя бы только представить себе, то оно с необходимостью существует. Ведь никто, отрицая или ставя под сомнение существование того, больше чего нельзя себе представить, не отрицает и не подвергает сомнению, что если бы оно существовало, оно не могло бы не существовать ни в действительности (actu), ни в уме (intellectu). Ведь в противном случае оно уже не было бы тем, больше чего нельзя себе представить. Но все, что «можно представить себе как существующее в то время как оно не существует», если бы оно существовало, то могло бы не существовать либо в действительности (actu), либо в уме. Поэтому если его можно даже хотя бы только представить себе, то (уже) не может не существовать того, «больше чего нельзя себе представить».
Вся суть доказательства – в том понятии, которое вводится специально для него. Не от определения Бога отталкивается Ансельм, надеясь, что сможет доказать существование объекта с нужными атрибутами, но, напротив, формулирует такое понятие, которое в силу своего внутреннего устройства обеспечивает себе непустоту (то есть с необходимостью должен найтись объект, подпадающий под это понятие). И уже убедившись, что понятие – неизбежно непусто, Ансельм сообщает, что вот именно тот уникальный объект, что является объемом этого понятия, и можем мы смело назвать «Бог». Все остальное, чем Бог обладает, выводится позже. Именно поэтому Ансельм так смело обещает Гаунило:
Говорю уверенно: если кто-то найдет мне, в действительности или только в представлении, кроме «того, больше чего нельзя себе представить», к чему подойдет ход (conexio) этого моего доказательства, то я найду и дам ему потерянный остров, так что больше не потеряется.
Аргумент Ансельма – сложен и прост одновременно: в нем все то вроде бы абсолютно прозрачно и ясно, как работает, то вдруг представляется набором формальных уловок, дурящих читателя. Удивительно, что даже такой прожженный атеист, как Бертран Рассел, испытал на себе влияние аргумента. Он признается, что однажды, идя из магазина и подбрасывая вверх банку табаку, вдруг с совершенной ясностью понял, что аргумент Ансельма работает и Бог существует. Но стоило банке табаку упасть к нему в руки, как морок развеялся и аргумент снова перестал работать.
В чем тут дело? Лично мне очень нравится феноменологическое объяснение доказательства. Трудность всех доказательств бытия Бога в том, что даже идеально выверенное логически безупречное доказательство, с которым слушатель вроде бы соглашается, не приводит к тому, чтобы этот же слушатель, который только что согласно кивал, к концу доказательства вдруг искренне поверил в Бога. И, пожалуй, все прочие доказательства не имеют шанса преодолеть эту странную характеристику. Но не таков онтологический аргумент Ансельма.
В 2007–2009 годах Е.Г. Драгалина-Черная предложила неожиданную трактовку этого доказательства: допустим, оно не логическое, но – перформативное, то есть оно характеризуется «переходом не от одних истинных высказываний к другим, а от одних обоснованных действий к другим, получающим таким образом свою обоснованность». То есть дело не только и не столько в словах, из которых «собрано» доказательство, а в том умственном усилии, которое требуется совершить. Так, в «Картезианских размышлениях» М.К. Мамардашвили говорит: «Если я хоть когда-то что-то помыслил, то я знаю, что такое мышление и что такое истина». Бог – объект из этого же ряда: чтобы знать, что он существует, нужно не искать его в природе, придирчиво разглядывая с лупой каждый лопух и камень, но – совершить акт правильного мышления – мышления на пределе человеческих возможностей. Скорее, даже шагнуть за этот предел. Но кто сможет совершить такое усилие, уже никогда не будет сомневаться, что Бог существует.
Если вас в таком решении смущает налет пренебрежительного цинизма к тем, кто «плохо старался», а потому так и не смог узнать, что Бог существует, то в следующей раз мы поговорим о тех способах возрождения онтологического аргумента, которые предлагали на протяжении ХХ века философы-аналитики.
Позволю себе высказать пару тривиальных мыслей. Нечто максимальное, что я могу себе представить это бесконечность - две или три бесконечности это всё равно одна бесконечность, так что больше у меня не получается. Бесконечность равно пространственная и временная (тем более что, согласно ОТО пространство и время это свойства одного континуума). Предположим, что такая бесконечность существует (это пока вопрос веры, а не науки), и коли она бесконечность, то абсолютно всё возможное повторяется в ней бесконечное количество раз. Очевидно, что в числе прочего такая бесконечность должна содержать в себе некое великое благо, персонифицированное в некоем Разуме… ну, например, пусть одна из мультивселенных разовьётся до состояния одного гигантского сверх сознания. Этот невероятно благой и всесильный Разум пронизывающий время и пространство пусть умножается бесконечно. И всё же этот Разум не может быть Богом, потому что никуда не делась другая часть бесконечности, которая этого Разума не содержит, причем эта «не содержательная» часть тоже бесконечна. Итак в том, больше чего я представить не могу, существуют бесконечные области не содержащие Бога, а Бог по определению Абсолют и должен быть везде. Резюме: то больше чего я не могу представить, содержит в себе бесконечные области отсутствия Бога, что противоречит христианскому пониманию Бога. Таким образом, доказательство Ансельма логически приводим меня к атеизму :)
***
Всё это чушь конечно, в жизни то я в некотором смысле теист. Не переношу Мамардашвили совершенно, но тут склонен согласится с мыслью выше – Бога следует искать в непосредственном опыте переживания реальности, а многочисленные «доказательства» существования Бога являются крайне неуклюжим словоблудством.
Странно, но мне кажется некорректным. Видимо, чего-то не понимаю. Вот допустим, самое большое из существующего, что я могу хоть как-то связно представить это галактика. Могу добавить в свой мысленный образ галактики один дополнительный металлический шарик на столе перед собой. Галактика с таким шариком будет больше, чем без, но это не сделает её существующей. Таким образом переход "могу представить самое большое, значит оно существует" неверен. Ну и отдельно это рассуждение доказывает существование самого большого представимого предмета (кстати, разного для разных представлятелей), но не доказывает, например, его разумность. Тогда на него можно повесить название "бог", но оно будет довольно бессмысленно. Можно возразить, что "предмет + разум" больше, чем просто предмет, и так же добавить всемогущество и всё остальное. Но во-первых тут возникают вопросы к понятию "больше", а во-вторых возможность представить ту же галактику ещё не означает возможности представить галактику с разумом (всемогуществом, интересам к грехам отдельных существ и что ещё полагается богу)
Бог есть результат Эволюции (возможно тупиковый) и в этом случае он есть - в голове у верующего.
Зачем он там нужен? Очевидно для получения эволюционного преимущества. Какую шутку выкинет эволюция на следующем своём шаге - будем посмотреть.
Онтологические доказательства существования абсолюта (бога), включая аналитическую философию XX века, сводятся так или иначе к допущению о существовании абсолюта (бога). То есть, если вы принимаете предположение, что бог есть, то можете логически доказать, что он есть. Конкретно в статье это скрыто в "очевидно".
Вообще онтологическое доказательство это такой занятный логический ребус, который привлекал внимание многих исследователей, что-то вроде апории Зенона про Ахиллеса и черепаху, "придумай своё доказательство теоремы Пифагора". Это безусловно интересно с точки зрения истории философии и познания (как и Ахиллес с черепахой). Но зачем Юлия в конце статьи делает вид, что это всё серьёзно должно иметь отношение к религиозному чувству - непонятно. В силу эпохи и культурной традиции Ансельм, как и его последователи, мыслил в церковном религиозном контексте, но нам-то зачем это делать?
Беда в определении Бога, засевшем в подсознании из древности. Бородатый мужик в рясе (хорошо еще хоть мужик а не козел), живущий на облаках.
Если же отделить бога от метафизики, никто не станет спорить, что в природе все работает по определенной закономерности, и естественно, последствия не мгновенны и хоть не 100%, но все логично. Это и есть бог и он-да, конечно он есть.
А вот церкви к настоящему богу примазываются через всякую чушь и решают совершенно определенные задачи по управлению толпой с различными бенефициарами. Их давно пора оставить в покое или реформировать в организацию психологической помощи тем, кто в силу обстоятельств (заболел, попал в беду, бычит) нуждается в ней, а не подсовывать мужика в рясе. Это сложные реформы потому, что многие годы засирали людям мозги всякой чушью в силу (кхе) убогости понимания происходящего и эта чушь должна выветриться. Ведь очень трудно враз согласиться с бессмысленностью мироздания, ничтожностью человека (своей собственной бессмысленностью и ничтожностью) и просто жить не мешая другим, а не во имя каких то целей, наслаждаясь гармонией в течении своего моментального существования.
И да - попытки реформировать были, провалились в силу того, что делали от противного и разрушали старое не создав нового - поспешили и людей насмешили. Лет через пятьсот все устаканится
Прямо мои мысли! Согласна все 10000
Damnant quod non intelligunt
Это про всех, для кого это "бессмысленная чушь"
Удивительно, что эти люди читают платные СМИ. Казалось бы...
Сколько можно эту бессмыссленную гадость печатать? Снежинка Юля хочет к себе внимания? Про нее все забыли? Гаунило оно и есть Гаунило.
Бессмысленная чушь
А есть ли Дед Мороз?
Много букффф. Бога нет, жизнь - дерьмо, а потом смерть. Вот и все.
Яркий пример схоластики. Понятие бога в разных культурах, у разных народов различно. В очерке бог рассматривается с позиции европейской культуры и христианства. Но в индуизме бог представлен в сочетании личностной и безличностной функций - Ишвар и Брахман. А если мы перейдем к синтоизму, то увидим, что бог- это ками, духовная сущность, содержащаяся во всем, к чему прикасаются люди...Ну а если мы обратимся и к другим религиям, то поймем, что в разных религиях понятие бог наполнено разными содержаниями. Нет общего. Понимание бога определяется исключительно тем местом, тем временем, тем культурным окружением, с которыми вы прочно связаны. Боги существуют только в умах людей.
Наше мышление вообще сильно завязано на слова. Например, можно рассуждать о причинах существования идеи драконов в европейской и китайской цивилизациях, хотя китайский «дракон» это скорее змея и совсем другое животное.
В очерке понятие Бога не рассматривается в контексте какой-либо религии вообще. В очерке приводится лишь факт того, что Ансельм и другие упоминаемые философы принадлежат к определенной культуре и к определенной территории (европейской, в данном случае). Замечательная статья, как и другие, этого автора. Интересно и познавательно.
Это рассуждения именно о христианском боге в европейской традиции. К остальным богам это отношение не имеет.
Совершенно верно.