Президент РФ Владимир Путин 30 октября присутствовал на заседании президентского Совета по правам человека, после чего принял участие в открытии мемориала, посвященного памяти жертв политических репрессий. Republic вкратце пересказывает заявления президента по наиболее резонансным темам.

Владимир Путин

Alkis Konstantinidis / REUTERS

О деле Кирилла Серебренникова. В деле режиссера нет никакой политической подоплеки. Режиссера обвиняют по финансовой статье, и необходимо «относиться по-равному ко всем»: когда судили замминистра культуры Григория Пирумова, никто не требовал его прекратить.

«Ну, дело Серебренникова? Он что, политический деятель, его кто-то преследует за какую-то свою политическую позицию? Нет, там чисто финансовая основа всего этого малоприятного разбирательства».

О конфликте Олега Тинькова и «Немагии». Если правоохранительные органы действовали в интересах «олигарха» (фамилия Тинькова в вопросе президенту произнесена не была. – Republic) по частному делу, то «это вообще безобразие».

«Надо просто с этим разобраться, я не знаю сути дела. Посмотрим, обязательно».

О деле Никиты Белых. Степень виновности бывшего губернатора может определить только суд, и предвосхищать судебное решение нельзя, однако версия защиты выглядит странно.

«Согласитесь, все-таки странным является объяснение, согласно которому губернатор субъекта Российской Федерации берет деньги у предпринимателя – и не в Кирове, а в Москве, и не в рабочем кабинете, а в ресторане, и не в рублях, а в долларах».

О нападении на Татьяну Фельгенгауэр. Нападение на замглавреда «Эхо Москвы» не имеет никакого отношения к свободе слова. При этом радиостанция «работает за государственные деньги» и критикует власти – такого больше нет ни в одной стране мира.

«Ну, больной человек пришел, причем здесь свобода слова? Приехал из Израиля, напал на эту журналистку».

Об «атмосфере ненависти». «Атмосферы ненависти» и истерии в обществе в России нет, но на отдельные всплески негатива надо реагировать. Такие всплески есть везде – в США, Великобритании и Каталонии, например, «уж истерики так истерики».

«Что касается атмосферы [в стране] в целом, думаю, что мы должны оказывать на это воздействие. Я действительно, без всяких шуток и без всякой иронии подумаю, где, как и при каких обстоятельствах сделать это, но так, чтобы этот призыв [с осуждением нагнетания ненависти] услышало как можно больше людей».

О свободе собраний. Свобода собраний должна быть гарантирована, ее надо все время анализировать и делать соответствующие поправки в законодательство. За сложившуюся с митингами ситуации несут ответственность как органы местной власти, так и протестующие.

«Я могу себе представить, что органы власти загоняют куда-то там за бугор все эти акции во что бы то ни стало, не желая показывать их в центральных частях, особенно крупных городов. Но специально мешать нормальной жизнедеятельности крупных мегаполисов, перекрывать улицы, вызывая специально агрессию тоже неправильно».

О репрессиях. Репрессии – это национальная трагедия, и помнить о ней – не значит подталкивать общество к противостоянию. Важно опираться на ценности стабильности и доверия.

«Страшное время репрессий невозможно оправдать высшими благами народа, это преступление».

О сборе биологического материала россиян (в ответ на просьбу прокомментировать сбор образов россиян неизвестными с помощью камер наблюдения).

«Вы знаете, что биологический материал собирается по всей стране. Причем по разным этносам и людям, проживающих в разных географических точках Российской Федерации. Вот вопрос – вот это зачем делают? Нам нужно, конечно, без всяких страхов к этому относиться. Они пускай делают, что они хотят, а мы должны делать то, что мы должны».