Фото: ИТАР-ТАСС/ Митя Алешковский
Зимой прошлого года масштабы открытого политического протеста в России неожиданно для многих выросли в десятки раз. Не менее многочисленными оказались и провластные митинги. Для того чтобы судить о предпосылках, перспективах и возможных результатах роста политической активности в стране, необходимо лучше представлять себе мотивацию участников митингов и сделанные ими выводы. С этой целью в июне 2012 года по нашей просьбе компания Tiburon Research – один из лидеров российского рынка интернет-исследований – провела репрезентативный опрос участников Рунета, а также опрос аудитории порталов Slon.ru и Forbes.ru, где выше доля сторонников протестного движения.
Мобилизация массовых политических движений – будь то оппозиционных или провластных – сталкивается с проблемой коллективных действий. Ее суть в заметных издержках (время, риски полицейских репрессий, проблемы на работе или в вузе и пр.), которые потенциально берет на себя участник политического движения, притом, что он понимает, что его участие или неучастие практически никак не повлияет на масштабы и результативность акции. Проблема коллективных действий может длительное время держать под спудом растущий потенциал политической активности, но такое равновесие неустойчиво и может оказаться нарушенным теми или иными политическими новостями, изменениями общественных настроений, «пилотными» политическими выступлениями и иными «шоками». Важным фактором политической консолидации оказывается интернет – он позволяет распространять информацию, требующую политического отклика, обмениваться мнениями, координировать формат, повестку дня, время и место проведения политических акций.
В нашем исследовании использовалась техника списочного эксперимента (list experiment), которая за счет рандомизации позволяет получать достоверные результаты даже по нерепрезентативным опросам. Кроме того, с помощью этой техники становится возможным контролировать искренность ответов респондентов на «чувствительные» вопросы, когда есть основания ожидать, что респонденты по тем или иным соображениям могут неохотно раскрывать (даже в анонимном опросе) свои подлинные мнения и мотивы. Списочный эксперимент, в частности, использовали Кирилл Калинин и «Левада-Центр» для оценки реальной электоральной поддержки Владимира Путина (см. совместную статью с Сергеем Шпилькиным про электоральные фальсификации для Троицкого варианта ).
Политическая, в том числе митинговая, активность становится в окружении многих респондентов социальной нормой. У людей, участвовавших в оппозиционных митингах, сильна социальная мотивация. При принятии решения об участии в митинге, для участников оппозиционных митингов важно, что выражают протест и ходят на митинги их друзья и знакомые (40,3%). Для митингующих немаловажно, что они могут рассказать об участии в митингах своим друзьям (21,9%) и поделиться своими впечатлениями в социальных сетях (10,9%). Иногда такая мотивация рассматривается как признак «нарциссизма» и следования моде, но мы придерживаемся иного мнения: результаты опроса говорят о том, что участие в протестной деятельности мотивируется как собственными взглядами индивида, так и – в значительной степени – влиянием социальной среды, которая поощряет политическую активность.
Социальные мотивы участия в оппозиционных митингах
В то же время для людей, которые ходили на провластные митинги, социальная мотивация не играла важной роли. Доля участников провластных митингов, для которых были важны три названные выше социальные мотивации, статистически неотличима от нуля, хотя, возможно, это объясняется небольшим числом участников провластных митингов в нашей выборке.
Для социальных мотивов неучастия мы опять-таки не получили статистически отличимых от нуля результатов. Единственным слабо значимым является мотив «Я не хочу следовать моде и идти вслед за толпой» ( 20,5%), который скорее отражает нежелание быть ассоциированным с социальной группой протестующих.
Социальные мотивы неучастия в митингах
Из наших данных следует, что для погашения недовольства и митинговой активности недостаточно изолировать основных активистов и организаторов и поставить под контроль информационные потоки. Ведь для каждого конкретного неравнодушного горожанина важно не только и не столько то, что ему скажут условный Навальный, Яшин, или Немцов, а то, во что верят его друзья и знакомые, как в офлайне, так и в онлайне.
Наши результаты согласуются с существующими социальными теориями политического участия. Так, Куран (1991) объясняет, что социальные мотивы могут неожиданно для правящего режима в считанные недели превратить спящее недовольство в свершившуюся революцию, Кричели с соавторами (2011) (см. также ) показывают, что социальная мотивация может быть рациональной, так как участие друзей дает важную информацию о непопулярности режима «среди таких, как я».
Согласуются наши выводы и с социальным объяснением уже упоминавшегося «парадокса голосования». Существуют эмпирические свидетельства, согласно которым люди часто голосуют потому, что испытывают социальное давление. Так, профессор Колумбийского университета Дональд Грин с соавторами (2008) экспериментально показали, что обещание рассказать соседям выборщиков, о том голосовали они или нет увеличивает ожидаемую явку на 8% (в США информация об участии человека в голосовании находится в открытом доступе). Они так же предположили, что похожие результаты могут наблюдаться для других форм политического участия, но эмпирических свидетельств того, что это происходит в протестной активности, до сих пор не было.
Исключительно важным результатом митингов стали изменившиеся представления людей об окружающем их обществе. Можно спорить о том, сделали ли власти и политики выводы из посланного митингами сигнала, но несомненно, что такие выводы были сделаны самим обществом. В частности, среди интернет-сообщества в целом, и особенно среди участников митингов, значительно повысилась оценка способности координироваться для совместных действий.
Повлияли ли митинги на представление респондентов о способности окружающих к совместным действиям?
Участники митингов ожидаемо изменили свои представления о количестве единомышленников.
Повлияли ли митинги на представление респондентов о числе единомышленников?
Также участники митингов более положительно отзываются о перспективах электронной демократии.
Помогут ли социальные сети электронной демократии?
Имеют ли подобные переоценки общества, в котором мы живем, какие-либо реальные последствия? Согласно нашим данным, имеют. Так, участие в митингах напрямую связано с желанием эмигрировать. Те, кто участвовал в митингах, говорят, что их отъезд стал менее вероятен. Стоит отметить, что статистические тесты подтверждают это наблюдение.
Повлияла ли протестная активность на вероятность отъезда респондента из страны?
Благоприятная переоценка числа единомышленников и их способности к совместным действиям повышает уверенность общества в своих силах и может стать катализатором различных гражданских инициатив, причем не только в политической сфере – таких, например, как волонтерское движение в Крымске.
В целом, наше исследование позволяет сделать два основных вывода. Первый: для участников протестных митингов, в отличие от участников провластных митингов, важную роль играют социальная мотивация – люди участвуют в митингах в значительной степени потому, что так делают их друзья и знакомые, и потому, что они хотят рассказать о своем участии окружающим. Второй: одним из важнейших последствий стало изменение представлений участников протестных митингов о количестве единомышленников и их способности к самоорганизации. Последнее особенно важно, так как свидетельствует об росте социального капитала этой группы населения.
P.S. Мы хотели написать про это раньше. Но в июле случился Крымск, а в августе – суд над «Пусси Райот». Так что мы сделали это сейчас – в преддверии нового политического сезона и перед новыми запланированными на 15 сентября акциями протеста. Пользуясь случаем, хотели еще раз поблагодарить участников нашего опроса, которым мы бесконечно благодарны за потраченное время, а также координационную группу в социальной сети Facebook за распространение нашего опроса, что позволило значительно увеличить число ответов от участников недавних митингов.
