Владимир Путин / kremlin.ru
На минувшей, последней неделе октября министр обороны Сергей Шойгу доложил президенту Путину об окончании «частичной мобилизации» в связи с плановым призывом необходимого числа граждан — официально это, напомним, 300 тысяч. Дело было в пятницу вечером, соответствующего президентского указа к понедельнику пока не появилось. Но независимо от скорости документарного оформления решения и того, что отдаленно может показаться признаком стабилизации внутрироссийской ситуации — а его теперь можно разглядеть в чем угодно, начиная с завершения практики уличных облав, до последнего происходивших в городах страны — путинская «спецоперация» и спровоцированный ею глобальный кризис по-прежнему далеки от финала.
Напротив, все продолжает развиваться по весьма плохому сценарию. Так, профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, в прошлом известный точностью своих апокалиптических прогнозов, в свежем интервью Spiegel заявил о фактическом начале третьей мировой войны, оттолкнувшись от цитаты историка Найла Фергюсона о том, что «нам повезет, если мы получим экономический кризис, как в 1970-х, а не войну, как в 1940-х».
«Советники по национальной безопасности были обеспокоены вмешательством НАТО в войну между Россией и Украиной, а также тем, что Иран и Израиль идут курсом на столкновение. И только сегодня утром я прочитал, что администрация Байдена ожидает, что Китай нападет на Тайвань раньше, чем позже. Честно говоря, третья мировая война уже фактически началась, особенно в Украине и в киберпространстве».
Вернемся, однако, к России, где со своей стороны делают по возможности все, чтобы Рубини и на сей раз оказался прав в своих неутешительных оценках. Здесь тоже говорили о геополитическом кризисе, но немного с другой с стороны, иначе расставляли акценты. Глава «Роснефти» Игорь Сечин, выступая на XV Веронском Евразийском экономическом форуме в Баку, выразил обеспокоенность состоянием мировой энергетики — причем, что характерно, не проблемой замещения доходов экспорта российских углеводородов, а бедственным положением Запада, который отказывается впредь их обеспечивать. Ведь только страны Евросоюза, по мнению Сечина, лишатся 16 млн рабочих мест и потеряют от 6,5% до 11% ВВП, если откажутся от российской нефти (потолок цен на которую, напомним, официально начнет действовать с 5 декабря). «Политика полностью уничтожила экономику», — сделал печальный вывод государственный управленец.
Тем временем там же, в Баку, другой видный российский спикер, глава ВТБ Андрей Костин, посчитал время и место удачными для того, чтобы напомнить аудитории о неминуемом закате доллара — не то чтобы очень скором, но продолжающем свое неуклонное движение к краху:
«Может казаться, что работать в долларах и евро привычно и удобно, однако заморозка, а по сути грабеж части золотовалютных резервов России, банков, таких, например, как наш, — это свидетельство того, что ни одно государство не может чувствовать себя защищенным в условиях доллароцентричности глобальной экономики».
Андрей Костин / kremlin.ru
Нетрудно догадаться, к каким действиям призывает Костин: «Задача номер один для банковского сектора — уметь рассчитываться в юане, тенге, рубле, других валютах». Правда, для этого, признал оратор, нужно просто перестать бояться быть отрезанными от действующей мировой финансовой системы, а с этим как раз проблема: «У страха глаза велики, и большинство финансовых институтов из дружественных стран вздрагивают от одного только слова "санкции"».
Удивительно, но даже после всего того, что произошло за неполный 2022 год, российское государство, похоже, уверено в неотразимой силе своего обаяния — ресурсного, финансового, экономического. На этом же спорном убеждении зиждется и логика Владимир Путина, согласно которой экономические издержки от ухода иностранных компаний с российского рынка нельзя объяснить чем иным, как твердым намерением вернуться:
«Наш бизнес перехватывает всех тех, кто уходит. А они еще на ухо шепчут: "Мы ненадолго уходим, мы скоро вернемся". Продают за доллар многомиллиардное имущество. Менеджменту продают, это что такое? Значит, договоренность есть, что вернутся. Ну а как иначе?» — заявил хозяин Кремля, выступая на пленарной сессии XIX заседания международного дискуссионного клуба «Валдай».
Владимир Путин / kremlin.ru
В своей короткой цитате глава государства в очередной раз обнаружил глубокое, практически инсайдерское понимание циничного устройства международного бизнеса. Мантра госчиновников о негласных планах по возвращению иностранного бизнеса в РФ — приблизительно столь же неизбежном, как фиаско доллара и пике, в которое войдет экономика развитых стран от отказа покупать российские энергоресурсы — звучит по крайней мере с середины весны, хотя пока нет и намека на подтверждение этой гипотезы.
Но важнее другое. Вынужденно продавая за бесценок (кстати, необязательно менеджменту) свое «многомиллиардное имущество», бизнес, очевидно, взвешивал издержки сохранения статус-кво. И во многих случаях глобальные репутационные потери при первом приближении оказывались для него куда масштабнее и болезненнее. Проблема в том, что ни Путин, ни в его окружение не верят в репутацию как сколько-нибудь серьезный институт. Для них это химера не меньшая, чем сила общественного мнения. Поэтому, когда российский президент безапелляционно заключает: «Ну а как иначе?», то вполне искренне может не представить себе, как, из каких еще рациональных побуждений и расчетов компании решили бросить здесь результат своих многолетних инвестиций и труда. Подобная бессмыслица просто не вписывается в путинскую картину мира — и, скорее всего, никогда не будет им в достаточной степени принята и понята. В свежих Хрониках госкапитализма:
