Кадр из фильма "Экипаж" (реж. Александр Митта, 1979)

Как менялось отображение стихийных бедствий и техногенных катастроф в советском кино? Откуда в него пришёл жанр фильма-катастрофы? Что можно было снимать, а что категорически нельзя? «Отдел культуры» с некоторыми сокращениями публикует главу из книги историка Найджела Рааба «И всё содрогнулось: Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе», вышедшей в 2021 году в издательстве «Библиороссика / Academic Studies Press».

Визуальные средства информации сыграли важную роль в формировании представлений об американских катастрофах — как вымышленных, так и вполне реальных; то же справедливо и для Советского Союза. После Второй мировой войны там наблюдался резкий скачок посещаемости кинотеатров, а к началу семидесятых уже многие советские граждане стали счастливыми обладателями телевизионных приемников, благодаря которым они узнавали свежие новости. Советское общество становилось все более визуально ориентированным. Данный феномен неоднократно становился предметом исследований культурологов и историков кино, которые, однако, зачастую совершенно не обращали внимания на жанр фильмов-катастроф. […] И несмотря на то, что жанровую нишу подобное кино образовало лишь в семидесятых, фильмы, где фигурировали катастрофы, уже снимались за десятилетия до того: к примеру, еще в середине двадцатых годов вся страна следила за любовной историей в «Намусе» (Режиссер А. И. Бек-Назаров. Арменкино, Госкинпром Грузии, 1925), развернувшейся на фоне армянского землетрясения середины XIX столетия. В «Поэме о море», оконченной в 1958 году его супругой, А. П. Довженко рассуждал о необходимости индустриальных перемен; вся эта картина построена на ожидании затопления (так и не показанного) целой деревни по причине строительства новой гидроэлектростанции. […]

В общем и целом два наиболее часто экранизируемых бедствия — это землетрясения в южной части страны и наводнения, происходившие практически повсюду. Таким образом, на экране можно было увидеть либо результат бедствия, либо же само бедствие, вызванное масштабной человеческой деятельностью. В последнем случае режиссеру следовало быть весьма осмотрительным, избегая прямой критики советских проектов. Также характерно появление в сценах бедствий самолетов, иногда с их последующим крушением. Подобные сюжеты позволяли режиссеру не только показать советские технологические достижения, но и привнести в образ катастрофы интернациональный аспект. Но если воплотить на экране, скажем, последствия радиоактивного дождя режиссеры могли, то некоторые несчастья уже выходили за рамки дозволенного.

К примеру, нельзя было показывать трагедии в угольных шахтах, едва ли не каждый месяц случавшиеся на Украине,

— ведь тогда бы тень легла на саму партию, находившуюся в авангарде всего советского народа. Не считая подобных ограничений, режиссеры были вольны изобразить какое угодно бедствие.