О новых делах о госизмене становится известно едва ли не каждую неделю
Фото: Zamir Usmanov / Global Look Press
Едва ли не каждую неделю в России возбуждается новое уголовное дело о госизмене или шпионаже. Накануне стало известно о третьем деле за денежные переводы ВСУ. Одновременно депутаты Госдумы готовятся рассмотреть поправки к статье 275 УК РФ — предлагается ввести пожизненный срок за госизмену. Глава правозащитного проекта «Первый отдел» Иван Павлов много лет специализируется на защите обвиняемых в разглашении гостайны и шпионаже. Он рассказал Republic об особенностях таких дел, о том, зачем власти ужесточение по 275-й статье и на что остается рассчитывать адвокатам и обвиняемым.
Справка:
Иван Павлов — российский юрист, адвокат и активист движения за развитие государственной открытости в России. В 2020 году стал защищать журналиста Ивана Сафронова, которого арестовали по обвинению в шпионаже. После этого в отношении самого Ивана Павлова было возбуждено уголовное дело, его обвинили в разглашении тайны следствия (статья 310 УК) по делу Сафронова. В 2021 году Павлов был внесен в реестр иностранных агентов, его адвокатский статус был остановлен. Сейчас юрист находится за пределами России.
«Страх — сейчас это единственный инструмент, с помощью которого нынешний режим управляет обществом»
— Депутаты Госдумы внесли поправки в Уголовный кодекс о пожизненном лишении свободы за госизмену. Для вас это ужесточение наказания стало ожидаемым развитием событий?
— Несмотря на то, что вроде бы депутаты внесли законопроект, Уголовный кодекс собираются менять в части наказаний, честно говоря, эти вещи не носят юридического характера. Общий тренд направлен на закручивание гаек, на подъем патриотизма и уровня ксенофобии, на поиск внутренних врагов. И статья о госизмене — именно про это. Даже в самом названии статьи «Государственная измена» содержится минимум юриспруденции, там в основном про какие-то эмоции, про политическую целесообразность. Само по себе «измена» — это ведь какое-то эмоциональное состояние, которое не имеет правовой основы.
В прошлом году вносили изменения в эту статью, снова расширяли понятие госизмены, добавили туда много нового и сейчас продолжают вносить [поправки]. Меня это не удивляет, я просто наблюдаю за этим — где-то с некоторым ужасом, где-то с отвращением. Сколько уже говорили о том, что не жестокость наказания превентирует правонарушение, а неотвратимость этого наказания. Но люди любят пожестче, вот режим и эксплуатирует эти низменные чувства. Как мы видим, уже идет обсуждение отмены моратория на смертную казнь, говорят, давайте казнить. Общество будоражит жестокость: за госизмену от 12 до 20 лет уже мало, давайте сделаем пожизненное.
— До 20 лет лишения свободы по статье о госизмене — без того устрашающий срок, тем более при желании человеку можно присудить и больше максимального. В случае с журналистом Иваном Сафроновым — сложить вменяемые эпизоды и посадить на 22 года, а в случае с политиком Владимиром Кара-Мурзой — обвинить по нескольким статьям и потребовать 25 лет заключения. Этого недостаточно для устрашения?
— Понимаете, режим играет на повышение ставок. Здесь идет такая игра, в которой, я уверен, нет никакой заботы о государственной безопасности. Есть лишь желание посеять страх. Страх — сейчас это единственный инструмент, с помощью которого нынешний режим управляет обществом. И пока у него это получается.
