Никколо Макиавелли
На прошедшей в Венеции 11–13 июня 2021 года Второй биеннале исследований по республиканизму одной из основных тем стало противопоставление «элитистского» республиканизма «плебейскому». К элитистскому оказались отнесены все те концепции республиканизма, которые подчеркивают, что элиты (то есть группы, отличающиеся от простого народа знатностью происхождения, благородством, богатством, знаниями, популярностью или технократической экспертизой) лучше подходят для управления политическим сообществом или для принятия финальных решений по вопросам правления. Обычно этот тезис обосновывается через то, что хорошо устроенные процедуры правления сдерживают представителей элит, когда они занимают позиции власти, и потому те правят и в интересах простого народа, утверждая и поддерживая политическую свободу для всех.
В элитистский республиканизм оказались записанными таким образом не только античные концепции res publica у Полибия и Цицерона, но и ренессансные концепции нео-римских авторов типа Гвиччардини, друга Макиавелли, и нововременной республиканизм Монтескье или одного из отцов-основателей США Мэдисона. Из современных авторов в элитисты попали и основные авторы Кембриджской школы (Покок и Скиннер), ну и, конечно, Филип Петтит. Все эти современные элитисты якобы неправильно прочли Макиавелли, который подчеркивал исключительно полезный характер конфликта плебса и патрициев, когда анализировал уроки Римской республики, чтобы найти рецепты для политической жизни современной ему Флоренции. Критики элитизма утверждают, что начиная с «Рассуждений о первых десяти книгах Тита Ливия» плебейский республиканизм стал одним из мощных течений мысли, оспаривая право элит на позиции власти. После Макиавелли власть простому народу просили передать такие авторы республиканской традиции, как Кондорсе во время Французской революции и Джефферсон — во время Американской, в ХХ веке эту традицию продолжали Роза Люксембург и Ханна Арендт. Я же остановлюсь на трех книгах в рамках этой «плебейской» традиции, вышедших за последние 10 лет, — Джона Маккормика, Лоренса Хэмилтона и Камилы Вергары.
Сама попытка открыть новый вид республиканизма, опираясь на прочтение «Рассуждений» и «Истории Флоренции» у Макиавелли, не удивляет. Авторы, писавшие обзорные работы по истории республиканизма, всегда подчеркивали, что Макиавелли стоит особняком среди авторов «нео-римской» традиции республиканизма, так как он почти единственный подчеркивает продуктивный характер конфликта между плебсом и патрициями, который якобы и привел к величию Рима (см., например, Серж Одье. Теории республики. СПб., 2021. Стр. 32, 43–45, и во многих других местах этой книги). Новостью стало то, что, во-первых, исходя из этого видения Макиавелли, авторы плебейской школы республиканизма предложили проект институциональной реформы на уровне политической системы отдельной страны. Это казалось до недавнего времени невозможным. Автор этих строк, например, многие годы утверждал, что элементы республиканизма если и развиваются сейчас, то только на до-национальном или над-национальном уровне, так как начиная с раннего Нового времени концентрация насилия в руках мощных централизованных национальных государств сделала классические (непарламентские) республики типа Венеции, Флоренции, Новгорода, Рагузы или швейцарских кантонов неспособными конкурировать с ними в военном отношении, что и привело к ликвидации или маргинализации классических республик. Потому и нынешнее национальное государство, если захочет, легко раздавит любые республиканские эксперименты на уровне муниципальных или региональных свобод. Второй же новостью от плебейской школы республиканизма стала простота предлагаемой реформы: для воссоздания нео-римской свободы в современных национальных государствах надо снова институционализировать трибунов Плебса. Но обо всем — по порядку.
"...надеюсь, сторонники плебейской традиции вспомнят об отвергавшейся ими модели смешанного правления и захотят добавить в систему правления аристократический элемент для уравновешивания монархического и демократического. И практически ориентированный плебейский республиканизм может в какой-то момент захотеть испробовать рецепты и того республиканизма, который он когда-то при своем рождении пригвоздил с помощью термина «элитизм»."
= = =
поскольку дело у нас происходит в России, то г-н Хархордин в завершении прямо и откровенно намекает, как полезны будут России XXI века аристократические семейства Висконти, Медич... ох, простите, забылся - конечно же, аристократические семейства Шойгу, Патрушевы, Ковальчуки, Ротенберги, Шаймиевы, Кадыровы. Элита-с, господа, спасет Россию от текущих бед! Элита-с! Представили, как они "правят ... не представляя народные массы, но на базе соблюдения прав человека, которые можно защитить по суду..."? Вот и г-н Хархордин тоже представляет. Особенно хорошо, конечно, представлять, когда твое перо хорошо смазано - патрицианская идеология не должна создаваться натощак.
Очень интересная статья. Я согласен, что нынешние модели несовершенны. Всеобщее равное избирательное право имеет как свои плюсы, так и минусы. При поиске новых моделей полагаю, что сначала следует зафиксировать базовые задачи, мне видятся следующие: стремление к общему благу, представительство всех слоев (уровней, страт, каст и тд, кому как больше нравится), при этом должна обеспечиваться как эффективность (скорость) принятия решений по отдельным вопросам, так и сбалансированность системы (отсутствие избыточной манипулируемости одних другими). Мне кажется, что в эпоху цифровизации и широких медийных возможностей (технологии видеостримминга, ток-шоу, соц.сетей, онлайн-голосований, лайков-дислайков и тд) формирование новых моделей не только возможно, но и довольно малозатратно. Достаточно только институционализировать эти методы. Все таки таких условий не было ни в Афинах Аристотеля, ни во Флоренции Макиавелли. Вопрос только в том, нужны ли эти эксперименты тем, кто уже занимает высоты.
Античная и современная политические модели опираются на совсем разные представления о человеке и гражданине. Желающие привнести в современность нечто из античных установлений кажется это различие игнорируют.
Люди античности считали, что люди сущностно, принципиально различны. Одни наделены достоинствами и добродетелями, другие нет. Отсюда две задачи. Первая и главная состоит в том, чтобы доверить власть достойным. Но достойных мало, большинство же, не обладая добродетелями, представляет большую совокупную силу, способную быть опасной для порядка. Значит, необходимо решить другую задачу: предотвратить возмущение плебса, дав ему ряд гарантий соблюдения его прав и учета его интересов.
Современность исходит из того, что все люди принципиально равны. Люди, составляющие нижние классы лишены не достоинств, а доступа к необходимым ресурсам — экономическим, образовательным, властным и т.д. Само существование таких классов не является чем-то неизбежным, а является признаком несовершенства политических порядков.
Заимствование инструментов политически порядков времен античности неизбежно приведет к закреплению, цементированию различий между классами. Плебей ведь это не случайное и несправедливое состояние в античной модели, а сама сущность человека, отсюда необходимость дополнительных средств для поддержки этих классов. Трибунат по своей цели есть способ сделать эти различия вечными, а не преодолеть их. Ибо, как четко сформулировал Цицерон, у народа сила, но авторитет — у Сената. Трибунат и призван обуздать эту силу и подчинить ее авторитету достойных.
Все это было бы очень хорошим комментарием, если бы... модель власти предполагалась какой-нибудь не пирамидальной. А в пирамидальной структуре, вы только представьте, всегда наверху будет очень мало мест, и очень много внизу. Поэтому Вы, конечно, можете замечательно говорить, что те, которые внизу, они конечно же принципиально равны, и они не лишены достоинств, и все такое. Но как ни крути, они будут оставаться внизу, а те, избранные, вверху :) Потому что - ну как? Президент - одна штука. Премьер - одна штука. Правительство - ну сколько там? 30 штук. Парламент, да? Верхняя и нижняя палаты? Допустим, 1000 штук (перебор, ну ладно). Вот и все. И на местах, хотя труба пониже и дым пожиже, та же история :) Так что да, замечание о том, что раньше плебс представляли "другим видом людей" в отличие от аристократов - хорошее. Но по сути оно ничего не меняет.
Мне нравится мотивация, которая стоит за "плебейским республиканизмом". Думаю, я бы скорее поддержал его предложения, это лучше, чем ничего. Но все-таки предлагаемые новые (хорошо забытые старые) институты, несмотря на всю их якобы радикальность, кажутся всего лишь костылем к сегодняшним системам. Ведь они предлагаются по той причине, что есть проблема власти богатых - не во благо бедных, даже в ущерб их благу. Но, во-первых, эти институты лишь могут смягчить проблему, но не устранить (у богатых все же остается огромная власть, ее просто предлагается сколько-нибудь уравновесить властью бедных). Во-вторых, судя по описанию, предполагается, что само по себе богатство не проблема, не проблематизируется сам факт возможности неограниченного обогащения (и не анализируется социальный смысл обогащения - что вообще значит "обогащаться" в плане отношений между людьми). Т.е. упомянутые авторы, кажется (опять же только по тексту статьи сужу), принимают за данность разделение политики и экономики, и пытаются починить только политику, не перепридумывая экономику (хотя, возможно, предполагается, что не таких уж и больших возможностей трибунов хватит для запуска экономической демократизации). Мне это кажется ограниченным подходом. Т.е. даже критики элитизма не особо-то посягают на режим, благодаря которому возможны олигархи, на экономические институты. В итоге решение кажется странным: оно сейчас правда выглядит радикальным, и признается, что его трудно будет воплотить (будет сопротивление олигархии), но раз уж мы заявили готовность предлагать радикальные, неконвенциональные решения, то, может быть, надо идти глубже и предлагать сразу правильный режим, а не заплатку к текущему, благодаря которой режим будет порождать проблему и одновременно пытаться ее нейтрализовать.
Республиканизм это политическая теория, он не содержит в себе представления о примате экономического. Даже наоборот, для него экономическое господство вторично по отношению к политическому. Кто владеет властью, тот и сосредотачивает в своих руках все виды ресурсов, хозяйственные в том числе.
Но республиканизм резко критичен по отношению к классическому либерализму как идеологии неограниченного сосредоточения всех ресурсов в руках немногих.
О самом республиканизме автор несколько раз писал здесь раньше. Этот текст посвящен второй волне этого направления, где атакуются уже авторы и представления первого, «классического» варианта республиканизма.
Вот спасибо. Ради таких статей и стоит держать подписку на Репаблик, мне кажется.
Это, конечно, все очень умно, только все это для модели одного города. Или по крайней мере национального государства. А в России есть какая-то Москва, за десятки тысяч километров, и как там что устроено - никто не знает. Кого по ТВ показывают -тот и царь. А любые ростки регионализма - местные партии локальные, местное ТВ и все остальное - воспринимают как главную угрозу России, и так столетиями было устроено. Назначали своих генерал-губернаторов из Москвы. В общем, автор намекает на развал России что ли (я только за)?