«Перикл произносит надгробную речь». Филипп фон Фольц, 1852 // Wikimedia Commons
Часто демократию понимают как власть большинства, воля которого определяется посредством голосований. У такого политического режима есть проблемы, в числе прочих — связанные с эффектом рационального неведения и теоремой Эрроу. Они вытекают из самой сути демократии — если ее понимать так, как сказано выше. Может ли демократия быть устроена по-другому, так, чтобы эти проблемы общественного выбора не были ее встроенными уязвимостями?
В статье 2008 года с говорящим названием «The Original Meaning of "Democracy": Capacity to Do Things, not Majority Rule» историк Джосайя Обер предлагает обратиться за ответом на этот вопрос к греческим текстам пятого и четвертого веков до нашей эры. Он подчеркивает, что это нужно сделать вовсе не потому, что мы обязаны следовать какой-то традиции, не потому, что исходное понимание демократии лучше современного просто в силу своей «исходности». Нет, мы возвращаемся к корням (в разных смыслах), чтобы попробовать найти то, что будет нам полезно; в политической жизни древнегреческое наследие для нас должно иметь не сакральное, а чисто утилитарное значение.
Как известно, слово «демократия» происходит от слов demos («народ») и kratos («власть») и означает «власть народа». Но какая именно власть? «Власть большинства» — это уничижительная характеристика, которую использовали критики демократии. Чтобы выяснить исходный смысл слова «демократия», Обер анализирует греческие названия политических режимов и распределяет их по двум категориям. В первую отправляются названия с корнем arche: монархия, олигархия, анархия и т.д. Во вторую — с корнем kratos: демократия, аристократия, исократия и т.д. Историк отмечает, что слова нельзя было соединять с этими корнями произвольно, т.е., с одной стороны, нельзя было говорить о «монократии» или «олигократии», а с другой стороны, демархией греки не называли политический режим, речь шла о небольшой местной должности: «греческое "демос" обозначало также и территориальную единицу (сельское поселение, городской квартал)», — пишет историк Сергей Карпюк; демарх был кем-то вроде мэра.
Спасибо, интересный взгляд, особенно размышления о разнице между kratos и arche. Но я бы лучше так сформулировал: kratos, некое тело, обладающее «массой», потенциалом «прямого действия» — это та сила, которая назначает arche, акторов, «менеджеров», «правителей», которые затем осуществляют изменения от имени (и посредством потенциала) kratos в интересах общества. Такая формулировка свободна от противоречивых прочтений, мне кажется. Каким именно образом происходит назначение (помазание, выборы, общий сход, пассивное одобрение через непротивление) — вопрос отдельный. Например, в теократии телом, несущим властный потенциал, является религиозная догма, которая приписывает неким лицам (богу, его представителям) осуществлять общественное правление (например, в форме монархии). Но тут стоит все же согласиться с тем, что в тех странах, где граждане осознают себя как граждане (а это большинство современных стран, включая Россию), действующей концепцией по факту является именно демократия (которая в случае России в качестве системы управления выбирает монархо-олигархический вариант через механизм квазивыборов и непротивления). То есть, по факту это и есть все та же «власть большинства», просто тут нужно разделять «власть» как ту силу, которая выбирает актора, и «власть» как выбранного актора, который непосредственно осуществляет управление. Мне кажется, именно смешивание этих двух значений слова «власть» ведёт к путанице и порождаемому ей непониманию, а также сопутствующей ему критике, которая в таком случае получается «холостой».
С другой стороны, нельзя не согласиться с наличием у демократии обозначенных выше проблем типа эффекта рационального неведения. С этими эффектами, конечно, можно (и нужно) бороться. Один из методов борьбы — обеспечение прозрачности и максимальной доступности информации как о самой процедуре выбора, так и об акторах, среди которых нужно выбирать. То есть, стремление к тому, чтобы гражданину было как можно проще сделать осознанный выбор. Такая тенденция в странах с развитой демократией (не в России), на мой взгляд, прослеживается. Ну и другой метод — это, безусловно, упомянутый в статье федерализм. Дробление «демоса» и зоны его ответственности на более мелкие группы очевидным образом способствует уменьшению количества информации, которое нужно осмыслить гражданину, а, значит, ведет к более простому и осознанному выбору. Также это дробление снижает разнообразие мнений и, следовательно, количество вариантов, из которых нужно выбирать. Вполне очевидно, что, например, договориться об установке новой входной двери в доме, где живет 4 семьи, значительно проще, чем в доме, в котором живет 100 семей. Не говоря уже о том, чтобы договориться о замене дверей во всем районе, городе и так далее. Вопросы местного значения необходимо решать на соответствующем местном уровне. Опять же, прогрессивные страны давно движутся в этом направлении (США с их штатами, ЕС с отдельными мини-государствами) и альтернатив тут нет.