Кадр из фильма «Микки 17» (реж. Пон Джун-хо, 2025)

Кадр из фильма «Микки 17» (реж. Пон Джун-хо, 2025)

Лето — время блокбастеров. Но в этом году с блокбастерами у Голливуда не особенно складывается: студии-мейджоры приглашают на высокобюджетные постановки именитых авторов, но с трудом сводят баланс (даже «Формула 1» Джозефа Косински с Брэдом Питтом не прибавляет энтузиазма). Быть может, блокбастер как явление уходит в прошлое? Тем более авторский. О противоречивом сотрудничестве гигантов мировой кинорежиссуры с акулами кинобизнеса, которое стремительно уходит в прошлое, рассказывает Василий Степанов.

Новая надежда

Словосочетание «авторский блокбастер» если и не совершенный оксюморон, то как минимум беременно конфликтом. Блокбастер ведь вещь массовая, конвейерная, технологичная. Как и оружие, в честь которого был когда-то назван этот феномен киноиндустрии.

Блокбастер времен Второй мировой должен был сносить под ноль целые кварталы: так назывались самые мощные, многотонные авиабомбы союзников.

Блокбастер второй половины 1970-х — слово обновило смыслы после выхода «Челюстей» Стивена Спилберга — «взрывал» кассу, заставляя зрителей выстраиваться в очереди перед кинотеатрами.

Классический пример — последовавшая через два года после «Челюстей» прокатная кампания «Звездных войн» Джорджа Лукаса. Копии этого блокбастера заполняли киноэкраны США, вытесняя картины поменьше, уравнивая Запад и Восток, экраны продвинутых мегаполисов и захолустных райцентров.

Безусловно, в семидесятые автор в американском кино был всем — и благословением, и проклятием.

В рамках утопии нового Голливуда автор превращал воду в вино, умножал хлеба, соединял сердца, а также тратил баснословные деньги на разнообразные прихоти, поэтически гулял по буфету и частенько без всякого зазрения совести нарушал календарно-постановочный план. Что ж, тогда так носили.

Кадр из фильма «Микки 17» (реж. Пон Джун-хо, 2025)

С автором тоже носились. Семидесятые были временем отчаянного поиска новых схем выживания индустрии после антимонопольных процессов, разорвавших единую цепочку производства и проката, после отмены кодекса Хейса и прихода новомодного европейского экспорта. Большие американские киностудии тогда погибали в долгах и выкупались инвестиционными конгломератами и промышленными группами, которые знать не знали, как именно делается кино, но зато хорошо понимали в цифрах финансовых отчетов.

Праздник авторской вседозволенности кончился в начале восьмидесятых, когда сальдо расходов и приходов вдруг перестало биться. Виной тому были разнообразные технологические рывки (вроде распространения телевидения и прихода домашнего видео) и неизбежные перемены в портрете массового зрителя — дети поколения цветов предсказуемо оказались консервативнее своих родителей. Обновленное отменой цензуры, повальной либерализацией и контркультурой, а затем подмороженное экономическими кризисами и новым витком холодной войны кино требовало других прокатных схем, другого маркетинга, другой рекламы. Так что на смену туманным размашистым замыслам вроде «Апокалипсиса сегодня» Копполы, или «Колдуна» Фридкина, или «Врат рая» Чимино пришли легко формулируемые (а значит, и легко считываемые зрителем) хайконцепты (high-concept). Такими хайконцептами были и «Челюсти», и «Звездные войны», и трилогия «Приключений Индианы Джонса», и «Чужой», и «Инопланетянин», и «Охотники за привидениями», и «Терминатор» (дополните этот список сами).