C 1979 по 2016 год гражданам Китая, проживающим в городах, разрешалось иметь не более одного ребенка в семье (если только им не повезло с близнецами), деревенским жителям — двух, при условии, что первый ребенок — девочка. За время реализации этой политики в стране выросло несколько поколений, у которых не было братьев, сестер, теть и дядь. Единственными детьми являются порядка 300–400 миллионов китайцев. Критики «one child policy» считают, что не менее 400 миллионов неродившихся детей стали ее жертвами. Сейчас политика партии и правительства изменилась, но молодые китайцы уже сами не хотят вступать в брак и рожать детей. О том, как так вышло и в чем именно заключается ущерб политики ограничения рождаемости, по просьбе Republic-Weekly рассказывает Дмитрий Гончаров.
Рожденный в борьбе
В 1983 году, будучи в Пекине, я прочитал в относительно либеральной местной газете «Гуанмин жибао» заметку о кадровом работнике китайского сельского поселения Ван Мане, который лишь с шестой попытки получил в семье долгожданное пополнение — сына.
Пять его девочек с точки зрения крестьянской традиции были существами «второсортными».
Дом и хозяйство вместе с обязательством заботиться о родителях в старости передавались по наследству только мужчинам.
Ван не отчаивался, несмотря на наказания, связанные с многодетностью. После рождения третьей дочери на отца семейства наложили штраф, после четвертой — лишили его семью талонов на одежду и изделий из хлопка (такая система квотирования существовала в Китае вплоть до середины 1980-х), после пятой — наложили еще один штраф, еще больше предыдущего, а после шестого — это уже был сын! — Вана исключили из партии и уволили с работы, а всех его детей лишили бесплатных мест в детском саду.
Своего сына наш герой назвал Доушэн (斗生), что в переводе на русский язык означает «рожденный в борьбе».
