Человек, улетевший в космос из своей комнаты. Памяти Ильи Кабакова

27-го, в субботу, поздним вечером я узнал о том, что умер Илья Кабаков — выдающийся художник, один из остроумнейших людей своего поколения, мудрец, работяга, блистательный собеседник.

А с утра пораньше мне стали звонить из каких-то изданий и строгим голосом, не терпящим возражений, спрашивать: «Вам когда удобно, чтобы оператор с камерой к подъехал? И скажите заодно ваш адрес. Или куда ему приехать?»

«Куда приехать? Зачем?» — не успев толком проснуться, спрашиваю я, причем довольно безвольно. «Ну, ведь знаете, конечно, что Илья Кабаков…» — «Знаю, да». — «Вот я и спрашиваю куда и когда…»

Не успев ничего ответить, я стал нажимать на педали полусонной памяти, я стал искать какие-то слова, я стал ловить за хвост эту самую память, а она предательски забивалась в какие-то темные углы.

В общем, я уклонился от визита оператора с камерой со всей той решительностью, на какую оказался способен в эту пору суток.

Я действительно с ужасом понял, что мне совсем, просто совсем нечего сказать о человеке, с которым я был много лет знаком, а в какие-то годы виделся и общался с ним довольно часто и вообще был с ним на ты.

Видимо, тот Кабаков, который умер только что, тот канонизированный и титулованный Кабаков последних десятилетий, хотя и был, разумеется, очень уважаем мною, но он явно не был совсем тем же самым человеком, с которым я познакомился в один из летних (вот, запомнил!) дней 1975-го года.

Кто меня привел к нему, я не помню. Но помню, что Илья в тот раз демонстрировал свои знаменитые альбомы, которые произвели на меня сильнейшее впечатление. Причем не только сами по себе, хотя и это тоже. Я тогда поразился и обрадовался удивительному совпадению. Я в ту пору сочинил как раз свои самые первые картотеки, какими-то чертами, признаками и общим отношением к ритму схожие со структурой кабаковских серий, и я, благодаря им, этим сериям, поверил в правомочность своих собственных опытов.

Я стал захаживать в эту впоследствии прославленную мастерскую в знаменитом доме Акционерного общества «Россия» на Сретенском бульваре. Я стал бывать в этой мастерской, которая, наряду с еще несколькими мастерскими друзей-художников, стала для меня и для многих других бесконечно повторявшимся и всякий раз поразительным и захватывающим путешествием в сторону ускользающего времени.

Мастерская Кабакова, мастерская Эрика Булатова и Олега Васильева на Чистых прудах, мастерская Виктора Пивоварова на Маросейке, мастерская Гриши Брускина на площади Маяковского…